В Итирсисе: 30 июля, воскресенье
Базиль Карнелис поглядел на даму с дочерью. Они показались так беззащитны в окружении гомона и пыли почтовой станции, что мужчина исполнился к ним самого душевного участия.
Его супруга приветливо сажала их в старый семейный экипаж («Нисколько вы нас не стесните! Почтовых вам здесь ждать до вечера!»), но он-то знал – в оставшиеся два часа до столицы случайные попутчицы сполна заплатят ей за эту доброту. Анна Гаспаровна не зря держит всю стопку писем от Виолы поближе к сердцу и к доступу.
Дамы благодарили, жались в широких юбках на истертом сидении против Карнелисов и не ведали своей участи. Стоило экипажу толкнуться вперед, Анна Гаспаровна глубоко вдохнула и с любезностью развернула пытку:
– Как же вы совсем без багажа?
Старшая из попутчиц приняла учтивый вид, приличный для вояжной незначительной беседы.
– Мы выезжали только на день, – легко поделилась она. – Если бы не задержка с переменой лошадей – регулярный рейс уже вернул бы нас в Итирсис.
Леди Анна чуть прибрала свой благодетельный тон – скромные дамы без провожатых оказались нежданно столичными птицами.
– Искали простора и вольного воздуха? – предположила она тогда с пониманием вопроса.
Нисколько не городская, леди Карнелис полагала жизнь в Итирсисе почетной каторгой для родовитых дворян. Кабы не давняя надобность проведать своих птенцов – сама «Ближних Улиток» век бы не покинула.
Однако, старшая спутница и тут не вписалась в предложенную картину.
– Пейзажи дивно хороши, но нас влекла забота, – сказала она.
Эта забота как будто составляла ее гордость не менее, чем виолины письма для Анны, и леди благодушно прибавила:
– Осматривали приобретение.
– Землю? – оживился Базиль Себастьянович.
– Поместье с тремя деревеньками, – уточнила любезно леди. – Как говорят, доходу среднего.
«Тремя!»
Карнелисы владели лишь одною – та отстояла на целый день пути подалее, и «средним доходом» никто ее отродясь не чествовал. Первое впечатление о дамах совершенно обмануло Анну Гаспаровну, не дав угадать за пригретыми леди такого достатка. Поздравив себя наивной провинциалкой, она все-таки продолжила лить непритворное радушие.
– Чудное приобретение! Думаете покинуть шумный Итирсис?
Если дамы ищут такого же деревенского покоя, каким владеет в «Улитках» она сама – это еще как-то их сравняет.
Спутница равняться не желала и тонкой рукою поправила шляпку, по виду – совершенно новую.
– О, столичная жизнь еще нисколько нас не утомила. Усадебку пишем за дочерью, к остальному приданому.
Впрочем, горделивость ее была не надменной, а лишь типично материнской. Девица вовсе порозовела и непроизвольно заправила за ухо светлую прядь – жест был таким простодушным, что не вязался со статусом богатой невесты.
