Зовут меня Лёша и пишу я тексты. Нет, не великие романы, увы, а то, что иногда мне заказывают за деньги: описания сковородок, мануалы для стиральных машин, посты про «осознанность», «менталитет успеха» и прочую лабуду. А мой главный редактор, критик и вдохновитель – кот Пончик. Он весит примерно как баранья туша, имеет форму кабачка и философский взгляд на жизнь: «Всё всегда есть, а если нет – поспи, и оно появится».
Наш быт – это идеальный симбиоз. Я вожу пальцами по клавиатуре, он иногда храпит у меня на коленях, прерываясь лишь на горделивое шествие к лотку и обратно. Или к миске и обратно. Его взгляд в такие моменты красноречив: «Не стой над душой, дай пожрать в одиночестве!»
Идиллию нашу, впрочем, нарушал один кошмарный нюанс. Из квартиры напротив, где, казалось, обосновалась бригада перфекционистов-садистов, годами доносился звук перфоратора. Непрерывный, монотонный, сводящий с ума гул, в котором тонули все мои мысли. Именно под этот аккомпанемент я и пытался сочинить нечто для интернет-конкурса. Не про сковородки. Что-то настоящее, выстраданное. Рассказ о тишине, которая мне и не снилась. Я назвал его «Хранитель Тишины».
Главный герой рассказа – Лев, мужчина лет сорока, который в память о дедушке стал аудиоинженером на фрилансе. Этот Лев – отшельник, педантичный и замкнутый тюфяк, в котором я с ужасом узнавал собственное возможное будущее. Его жизнь – ритуал тишины. Он ненавидел городской шум, считая его проявлением недопустимого хаоса. Его работа – очистка старых записей, стирание шумов, восстановление чистого сигнала. И вот в его идеальную тихую крепость стал постепенно проникать один-единственный, но невыносимый звук – тихий, навязчивый, монотонный гул. Он не мог определить его источник. Это сводило его с ума…
Мрачноватый и стильный фантастический рассказ писался легко, как никогда ранее. Вот-вот забрезжит вдали развязка…
Но мою творческую идиллию внезапно разрушила она. Наша новая соседка. Впервые я увидел её, когда выносил пакет с пустыми банками из-под тунца. А виновник отходов от рыбной трапезы смотрел в дверной проём на это с дивана, как лендлорд на крепостного. В последний момент он сжалился и снисходительно решил меня проводить. Но тут из квартиры напротив, в которой годами делали ремонт, наконец-то вышла она. Почти баскетбольный рост, платиновые волосы до пояса, потрясные ноги от ушей и взгляд, от которого мой Пончик невольно поджал хвост, хоть и находился за моими скромными ногами (ещё в школе физрук, глядя на них, задумчиво говаривал: «Тебе б в кавалеристы, Лёша!»).
