Могучим взмахом своего огромного меча Ко́ннар отсёк безымянной твари три оставшихся щупальца, после чего вспорол её отвратительное дряблое брюхо. Липкие капли чёрной крови забрызгали стены, извивающиеся подобно жирным змеям гниющие внутренности вывалились на землю.
– Гром! – задыхаясь произнёс Коннар. – Что за тошнотворное зловоние!
Автор одиннадцати романов популярной книжной серии "Приключения Коннара-варвара" Филипп Аркадьевич Прунко́в тяжело вздохнул, нажал "сохранить" и отодвинулся от экрана. За окном начинало светать.
"Ох, мама… – горько подумал Филипп Аркадьевич. – Ох, ох, ох! Что я делаю? Что я творю? Или точнее, что я вытворяю! Я ведь не самый бесталанный писака! Какое дерьмо я вынужден кропать! Зачем мне всё это? За что?"
Несколько театральным, учитывая, что его никто не видел, жестом Филипп Аркадьевич стиснул пальцами лысеющую голову и крепко, до боли, зажмурился.
– Фу-у-у! – резко выдохнул он через десять секунд и легонько шлёпнул себя по щеке. – Соберись, тряпка! Кончай истерику!
Филипп Аркадьевич открыл покрасневшие после бессонной ночи глаза и потёр потными ладонями лоб и виски́. Закурил.
"Зачем? Зачем? – снова спросил он у себя, и сам же себе ответил: – Затем, что деньги на деревьях пока ещё не растут. Счета как-то нужно оплачивать? Нужно. Купить новую машину хочешь? Хочешь. А читатели хотят Коннара. Так что подай им Коннара!"
На самом деле последняя фраза принадлежала не Филиппу Аркадьевичу, а главе издательского дома "Гладиус" Гамлету Тиграновичу Карапиня́ну – работодателю Прункова, – и его авторитетное мнение Филипп Аркадьевич никогда не посмел бы оспаривать. По крайней мере, в открытую.
"Коннар, Коннар… Сколько можно? – продолжал бередить душу писателя тихий внутренний голос (эдакий сидящий где-то в глубине тучноватого и немного обрюзгшего Филиппа Аркадьевича юный и полный надежд Филька Прунков – студент филологического факультета СПбГУ, – ещё не начавший лысеть и набирать вес). – Их уже, наверное, за сотню перевалило, Коннаров этих. "Коннар и второй рог единорога", "Коннар и вечноголодные девственницы Каламбара", "Коннар и сверкающий череп Баруха-уруха"… Тьфу! Кто вообще может читать такое? А кто может настолько любить деньги и настолько презирать себя, чтобы такое писать? Стоп! Да ведь этот кто-то – ты, Ф. А. Прунков, и мне бесконечно стыдно за тебя!"
"Не трави душу, – вяло ответил Прунков сам себе. – Тоже мне, Даниэль д'Артез1…"
"А-а-а! Помнишь ещё великую и вечную классику! "Утраченные иллюзии"! Одно только название чего стоит! Такими романами, а никак не детективами или фэнтези в мягкой обложке ты зачитывался в молодости, такие книги мечтал когда-нибудь написать! Ты просрал свой талант, Прунков!"
