Осенний дождь не прекращался уже третьи сутки. Тяжёлые капли разбивались о мокрый асфальт, превращая улицы в тёмные зеркала. Казалось, весь Петербург тонул – медленно и неотвратимо – в этой холодной пелене.
В узком проулке между старыми домами на набережной Фонтанки струи дождя смывали что-то тёмное, вязкое. Кровь стекала по лабиринту трещин в асфальте, превращаясь в розоватую воду в стоках. Случайный прохожий, решивший сократить путь, замер на месте, не в силах отвести взгляд от открывшегося ему кошмара.
Тело молодой женщины лежало в неестественной позе – будто кто-то бережно и старательно её уложил, придавая особое значение каждой детали. Широко раскинутые руки, согнутые в коленях ноги, запрокинутая голова. Но не это привлекало внимание в первую очередь. На бледной коже жертвы проступали тёмные рисунки – не татуировки, а что-то свежее, нанесённое уже после смерти. Странные узоры и символы перемежались с аккуратными, почти хирургическими разрезами. А на шее, плотно затянутый, почти врезавшийся в плоть, виднелся багровый шнур.
Спустя сорок минут к месту преступления подъехала неприметная серая машина. Анна Ковалёва вышла, не обращая внимания на дождь. Она не раскрыла зонт, который держала в руке – в этом не было смысла, её короткая стрижка уже промокла, а старый тренч давно перестал защищать от влаги. Тяжёлый взгляд серых глаз быстро оценил обстановку.
Сотрудники уже оградили место преступления жёлтой лентой, а криминалисты суетились под наспех натянутым тентом, защищая улики от дождя. Анна поднырнула под ленту, показав удостоверение дежурному патрульному. Её высокая, худощавая фигура двигалась уверенно, но без лишней спешки.
– Что у нас? – хрипло спросила она, доставая сигарету. Дождь тут же попытался её затушить.
– Труп, как видишь, – ответил патрульный, пожилой мужчина с уставшим взглядом. – Вызвали около получаса назад. С виду – ничего необычного, если не считать… вот этого.
Патрульный кивнул на странные символы на теле жертвы. Анна присела, внимательно рассматривая их.
– Что-то знакомое, – пробормотала она себе под нос. – Но не могу вспомнить, что именно.
Анна надела латексные перчатки и осторожно коснулась шеи жертвы, рассматривая багровый шнур. Не обычная верёвка – что-то более изысканное, с вплетёнными в материал металлическими нитями. Шнур был затянут с такой силой, что врезался в плоть. Но не это стало причиной смерти. Лицо женщины было спокойным, почти умиротворённым – никаких признаков борьбы или удушения.
– Кто-нибудь её опознал? – спросила Анна, поднимаясь на ноги.
