Осенью Дэнстора особенно мрачна.
Оливковые тучи наглухо затянули небо и не отступали уже полмесяца. Накрапывал дождь. Храм Великого Иосифа высился над городской площадью: искажённый блаженным маревом, он навевал благоговейный ужас на горожан.
Рив отворил дубовую дверь и зашёл в невысокую пристройку храма, вслед за ним в комнату ворвался промозглый ветерок. Помещение с бордовыми стенами пропитывал едкий дым от сырых поленьев. В центре комнаты Отец Савопло утопал в огромном кресле: его ступни без обуви покоились на мохнатой шкуре волка, растопыренные пальцы ног шевелились и тянулись в сторону камина.
– Кого там нелёгкая принесла, – Савопло оторвал взгляд от картины, написанной маслом: женщины с овальным лицом и золотыми локонами. – Рив, тебе не кажется, что столь потрёпанный внешний вид скорее подходит разбойнику с большой дороги, чем начальнику моей охраны?
Савопло нахмурил густые брови, явив миру огромную вертикальную складку на переносице. Рив учтиво поклонился и прошипел:
– Виноват, Ваше Святейшество, немного запачкался.
Он скинул с головы промокший капюшон. Полы плаща были покрыты слоем грязи и провисли от набранной влаги. Капля крови, разбавленная дождевой водой, стекла с носа охотничьего сапога на паркет. Чтобы отереть лицо и бороду от грязи и дождя Рив достал белоснежный платок, который всегда держал в идеальном состоянии, но даже он оказался мятым.
– Ладно, что там у тебя? Выкладывай!
– Слухи о происшествии разлетаются со скоростью воробьиной стаи, Ваше Святейшество. Народ помешался на магии. Теперь каждый второй заявляет, что якобы может призвать молнию или говорить с животными.
Савопло отставил на столик серебряную чашу с вином, Рив продолжил:
– Мои люди схватили пятерых, самых ретивых. Я поспешил разобраться в ситуации лично.
– Лично? Не много ли ты на себя берёшь? Вроде бы пока я здесь всем заправляю.
Рив молчал. Савопло всё же платил золотом, а денег вечно не хватало, в отличие от своенравия, которого Риву с рождения досталось с избытком. Приходилось корчить из себя верного пса, чтобы не рисковать золотоносной жилой.
– Ладно, надеюсь, ты хорошо их допросил, жёг железом, выдирал ногти, топил? – Савопло причмокивал, с удовольствием смакуя каждое слово.
– Я достал из них всё, что знали. Эдуард вспомнил даже, что жрал на завтрак в день Святой Вероны.
– Эдуард?
– Один из пойманных. Бродячий цирк сеял смуту в надежде подзаработать на любопытстве публики.
Савопло кивнул собственным мыслям.
– Значит, фокусники виновны перед Церковью только в своей глупости?
