Аудитория пахла мелом и кофе из автомата – тем особенным запахом, который Мишель Рено ассоциировала с понедельниками уже двадцать три года. Студенты рассаживались по местам, шурша куртками и перешёптываясь; кто-то на задних рядах смеялся над мемом на экране телефона, кто-то лихорадочно дописывал эссе, которое нужно было сдать час назад. Обычное утро. Обычный понедельник.
Она поправила микрофон на лацкане и окинула взглядом полторы сотни лиц. Большинство смотрели на неё с той смесью усталости и вежливого интереса, которую вырабатывают к третьему курсу все студенты всех университетов мира. Несколько человек – она отметила их автоматически, как отмечала всегда – сидели с блокнотами наготове, с карандашами, зажатыми между пальцами. Эти будут записывать. Эти, возможно, поймут.
– Доброе утро, – сказала Мишель. – Сегодня мы поговорим о том, как доказать, что вы существуете.
Пауза. Кто-то хмыкнул. Кто-то убрал телефон.
– Точнее, – она шагнула к доске и взяла маркер, – о том, почему это невозможно.
Она написала: «Трудная проблема сознания». Буквы вышли ровными, чёткими – она гордилась своим почерком, хотя никогда бы не призналась в этом вслух. Тщеславие, конечно. Но контролируемое.
– Кто-нибудь может мне сказать, в чём состоит эта проблема?
Руки поднялись – три, пять, семь. Она указала на парня в первом ряду с бородой, которая явно отращивалась с целью выглядеть старше.
– Это проблема объяснения субъективного опыта, – сказал он уверенно. – Почему мы не просто обрабатываем информацию, а ещё и переживаем это.
– Хорошо. Почти.
Она повернулась к аудитории.
– Мистер… Лакруа, если не ошибаюсь? – он кивнул. – Мистер Лакруа дал стандартный ответ. Учебниковый. И он неполон. Проблема не в том, почему мы переживаем. Проблема в том, что мы вообще не можем быть уверены, что другие переживают.
Она видела, как несколько человек нахмурились. Хорошо. Значит, слушают.
– Представьте, – продолжила Мишель, – что рядом с вами сидит существо, которое ведёт себя в точности как человек. Оно говорит, смеётся, плачет, спорит о политике и жалуется на погоду. Оно сдаёт экзамены, влюбляется, боится темноты. Но внутри – ничего. Никакого опыта. Никаких переживаний. Просто сложный механизм, идеально имитирующий поведение.
Она сделала паузу.
– Философы называют такое существо «зомби». Не тот зомби, который в фильмах. Философский зомби – это мысленный эксперимент. Вопрос: можете ли вы доказать, что ваш сосед по парте – не зомби?
Тишина. Потом – смешок откуда-то с галёрки.
