Я с наслаждением потянулся, жмуря на слабое солнце глаза. Четыре сотни. Эх, в этот раз улов и правда получился достойный. Жаль только, что четыре пятых уйдет на расплату с долгами, – трактирщику давно уже надо отдать деньги, а то в следующий раз будут болеть не только бока – да и Есню заплатить следует, зато раз и навсегда отвяжусь (если опять взаймы не понадобится). Хоть хибарка своя – вовремя же бабка та откинула ножки, все-таки везет иногда с призревающими.
Так-так, Воложку, и да, Иргу надо покликать, авось сподобятся со мной на задание, а деньги на троих. Только вот Иргу еще достать надо, кто его знает, в какое увеселительное его занесло на этот раз.
Я встал и побрел заваривать чай. Будем решать проблемы по мере поступления. А то навалятся разом, так и голова взорвется, и никакого мага не надо в помощь. Где-то тут у меня должны быть печеньки…
А все-таки неправильно друг поступил. Эх, неправильно! Уж сколько раз над этим думаю, а девку так обижать – зверюга он, хлеще, чем я! Оно ж за милю было видно, как она на него смотрит. Эх, дурак! Я, что правда, ничего не понимаю в отношениях таких, как они, но… И девушку обидел, и мы с ней не увидимся никогда. Ее не пожалел, а друзей обижать, значит, и можно?
Эх!.. Не забыть бы – первым делом зайти к трактирщику…
Мои мысли прервал стук в дверь. Кружка чая замерла аккурат около губ, а сам я уставился на вход. Хм… Ну, уйди же, давай, у меня не хватит денег еще на одного, что я кушать буду? Но стук не прекращался, стал настойчивее, как будто кто-то упорно, но из последних сил, уже прислонившись о косяк, стучит в мою деревянную дверюшку. Нет, нет, никого нет дома, уходи!..
Ах, черти, ладно, дверь только пожалей!
– Иду я, иду, пожалей деревяшку! – приговаривая, чтобы незваный гость не снес мне ее с петель, я подошел. Вдохнул – хоть бы не Есня! – и с легкой улыбкой отворил засов.
И обомлел.
Зоя блестела черными глазищами из-под разделочного стола. Я кинула ей веточек рябины, которые с хрустом исчезли за ее белесыми клычками. Пять заказов на сегодня – довольно скудная работка на день, учитывая, что все они сводились к примочке от ноющих вен. В окно на лету постучалась клювом ворона, я запульнула в нее пустой солонкой. Воровка выронила из клюва очередное письмо от оболтуса, когда ей между глаз впечаталась керамика, пролетев сквозь застекленное окошко, и с гаком птица удалилась восвояси. Зоя запрыгала прочь от стола, раскрошив по полу веточки, я прикрикнула на нее и кинула измельченную белую вербу в общую миску. Подорожник, рута, тысячелистник и каштан уже были там. Я сходила в сад и нарвала малины и ромашки, перемешала все ингредиенты и вспомнила, что алтей я так и не нашла.
