… тик так тик тааак тик таааааааак тик …
Как навязчивая икота. Лучше и не опишешь эти ощущения. Просто что-то происходит через разные интервалы времени, пробиваясь сквозь воспоминания и мысли. А вспоминается мне последний час жизни, снова. Побродив по своему боксу, я развернулся и направился к выходу, потому что стало невыносимо тоскливо. Было уже темно, когда я вышел на улицу и сел на свободное место около Витька, с которым мы знакомы лет сто, и которому, видимо, тоже приспичило. Освещение города было приглушенно, как это обычно делают перед фейерверками, что превратило созвездия и галактики над нашими головами в яркие россыпи огней. Мы любили наблюдать за звездами в такие ночи. Но сейчас было ощущение, что они наблюдают за нами.
Витёк молчал, глядя на небо, около минуты, что для него было почти вечностью, потому что обычно он говорил не переставая.
– А я бы хотел полететь вон туда, – мой друг ткнул пальцем в звездное скопление слева от нас.
– А есть разница куда именно? – спросил я.
– Есть. Ребенком я мечтал именно об этом созвездии, потому что из моего бокса была видна только эта часть неба.
Мы с ним принадлежали к последней бэбиволне, но росли в разных детских учреждениях. Видимо, я разглядывал другие созвездия, если они, вообще, меня тогда интересовали.
– Жаль только, что попасть мы туда сможем только таким способом, – заметил я.
– Кто знает? – оживился Витёк. – Мне кажется, что только так и можно.
– Хотелось бы живыми.
Я говорил скорее по привычке. Все это обсуждалось нами много раз и не имело никакого смысла. Ничего уже не имело смысла. Улица еще больше заполнялась людьми и сидячих мест уже не было. Это была историческая часть города. Многовековые здания сегодня не подсвечивались и их серые безрадостные силуэты обступили улицу. А чему тут радоваться? Я видел снимки этого места, когда еще города не объединились в один мегаполис. На тех кадрах были еще видны дети. Сейчас ни одного не было. Но может и к лучшему.
– А как бы ты организовал жизнь на своей планете? – спросил Витёк.
– Все как у нас, но с меньшими процентами по кредитам, – отшутился я.
Люди продолжали выходить из зданий. Сначала они вглядывались в звездное небо, затем друг в друга. Многие поглаживали кулон, висящий у каждого на шее. На мне был такой же, и я тоже его коснулся.
– А я много об этом думал, – оживился Витёк, – и организовал бы жизнь по-другому.
– А чем тебя наша жизнь не устраивает? Если не считать, конечно, того, что она скоро закончится.
– Вот в чем ее цель? – вернулся к своей любимой теме мой друг.
