Зоя снова проснулась в слезах. Опять повторился тот самый жуткий кошмар, который она видела чуть ли не каждую ночь. Ей снова приснилось, будто она должна переехать в Америку и что они с Андреем прощаются навсегда. Они стоят около её подъезда, он обнимает её, и ей безумно хорошо в его объятиях. Она чувствует себя в полной безопасности, и ей так не хочется с ним расставаться. Андрей даёт ей на прощание письмо и просит не забывать писать ему. На конверте написан его адрес в Париже. Зоя бережно складывает конверт и прячет в кармашек куртки. Но когда она этот конверт разворачивает, то оказывается, что адрес написан так, что прочитать его невозможно. Буквы расплываются, и Зоя понимает, что это её слёзы размыли адрес. От осознания того, что она по собственной вине не сможет связаться с Андреем, девочка плачет ещё сильнее, и крупные капли капают на конверт. Буквы исчезают, а вместо адреса остаётся только клякса. Зоя пытается что-то предпринять, вертит конверт в руках, но слёзы льются рекой, а конверт превращается в липкий комочек… Тут-то Зоя и просыпается.
Зоя открыла глаза и вытерла уже совсем настоящие слёзы. Она всё ещё не могла привыкнуть к тому, что живёт в Америке. Ей казалось, что она находится у себя дома, на Брестской. В тёплой, уютной квартире на пятом этаже, с толстыми стенами, высокими потолками и лепниной. Что спит она на стареньком диванчике в углу около стены, а над головой у неё пасутся привычные олени, жующие коричневую траву. Но вместо квартиры, где прошло всё её детство, Зоя теперь жила в холодной комнате на улице Деннистон в Питтсбурге. Оленей на стене не было. Коврик с оленями остался в Москве и был, скорее всего, выброшен на помойку новыми владельцами их квартиры. Вместо оленей над головой сверкала белизной совершенно голая стена, на которую хозяева квартиры запрещали что-либо вешать. Около кровати стояло кресло, обшитое жёлто-коричневым драпом. Это кресло было необычайно уродливым и неудобным, и родители тщательно его избегали. Кресло досталось им в подарок из казённого рациона мебели, которую еврейская община города привозила всем новым иммигрантам, прибывшим в Питтсбург в начале 1991-го. Вместе с креслом им выдали две розовые лампы с абажурами в форме воронки, три кровати, корявый деревянный стол и четыре стула. Так началась их американская жизнь.
