Ежегодно десятого числа первого месяца осени, ровно в одиннадцать утра, курсантов Космической Академии имени Роберта Киршнера ждал парадный плац на торжественное построение.
Хотела бы я знать заранее, чем для меня закончится это утро…
Сначала все шло как обычно. Щурясь на ярком солнце, я встала в строй.
После затяжного, по мнению наших командиров, летнего отпуска, тридцать шесть курсантов-выпускников на построении выглядели несколько потрепанно.
Нам могли поставить в пример вышколенные стройные ряды младшекурсников. Они, в отличие от нас, ночью спали или утюжили свою курсантскую парадную форму. И были правы.
Я старалась стоять ровно, но после вчерашней вечеринки и бессонной ночки, меня качало. Не меня одну.
Будущие пилоты и медики довольно бурно отметили начало последнего, шестого круга обучения в баре «Беспокойные астронавты». Учебная программа наших подразделений длилась дольше других. Все остальные, с кем мы начинали, уже бороздили бескрайние просторы космоса, нам же предстояло пережить самый сложный год в Академии. По статистике на шестом круге из пилотов отсеют двадцать процентов, из медиков уйдут пятнадцать. Нет ничего обиднее, чем слиться в самом конце обучения, пройдя такой длинный путь.
В Академию стремились попасть многие, а оказавшись здесь, считали дни, когда закончится обучение. Было тяжело. Иногда настолько, что хотелось все бросить. Но я, как и многие курсанты, знала – никто нам не даст второго шанса.
Я тяжело вдохнула сухой воздух, с каждой минутой он становился все горячее. Фуражка плохо защищала голову от активного излучения Арктура, а темно-синяя ткань парадной формы накалилась, причиняя мучения. Меня тошнило. Горсть таблеток, проглоченных на голодный желудок, стояла горечью во рту. Первый осенний месяц был еще слишком жарким. Я облизала пересохшие губы, но легче не стало. Перед глазами так и мерещилась запотевшая бутылка ледяной воды. С пузырьками…
– Курсанты! Смир-но! – По плацу прокатилась оглушительная команда.
Вопль капрала разлился звоном в ушах. Вожделенная бутылка с водой растаяла в воздухе.
Свин.
Нет, я никак не хотела оскорбить нашего капрала, Свин – его настоящая фамилия
Свин всегда орал, словно пилоты страдали тугоухостью, но будь оно так, мы бы не прошли ни медицинскую комиссию при поступлении, ни ежегодное освидетельствование. Капрал Свин стремился выслужиться перед старшими, но явно был обделен мозговым веществом. Впрочем, имеющегося вещества ему хватало гонять курсантов и портить им жизнь.
Плавясь на раскаленной сковороде плаца, я не сразу заметила, что кроме капрала, перед шеренгой появился высокий рыжеволосый мужчина в капитанской форме.
