Весь мастеровой люд, населяющий гончарный квартал Аксамалы, знал фра Розарио как заядлого голубятника.
Вообще-то, в столице Сасандрийской империи до недавнего времени трудно было удивить народ подобным увлечением. И в Верхнем городе, среди белостенных дворцов и рвущихся ввысь храмов, и в Нижнем, где обитали люди попроще – купцы, банкиры, ремесленники, лавочники, ученые, – голубей любили. Еще бы, птица, угодная самому Триединому. Ведь всем известно, когда Господь умирал от голода и жажды в пустыне, скрываясь от гонителей веры, именно голуби приносили ему в зобу воду и ячменные зерна. Теперь они запросто разгуливали по мозаичным полам храмов, заставляя верующих постоянно смотреть себе под ноги (не раздавить бы!), мельтешили меж колоннами портиков, безнаказанно гадили на головы бронзовых и мраморных статуй, увековечивающих генералов и адмиралов, прославивших империю силой оружия и мудростью военной мысли. Да что там! Сам император, да живет он вечно, содержал голубятню на несколько тысяч птиц и частенько в молодые годы проводил дни напролет среди клеток под монотонное воркование.
А каких только пород голубей не вывели в Сасандре! На самый взыскательный вкус, на самого утонченного любителя. Иной неискушенный человек взглянет и плюнет в сердцах – уродство, да и только. А оказывается – порода!
Дутыши – мьельские, тьяльские, литийские… Словно удивительные, заканчивающиеся сверху шаром свечки на тоненьких ножках, щеголяли друг перед другом самцы дутышей. Сизые, вороные с отливом, пегие, палевые…
Бородавчатые аксамалианские отличались мясистыми багровыми наростами на клювах – ни дать ни взять последствия неведомой болезни. Да еще вокруг глаз красные круги. Ночью приснится – любая бруха[1] отдыхает в холодке. Конечно, вельсгундские бородавчатые тоже красавцы хоть куда – как вспомнишь, так вздрогнешь, – но аксамалианская порода ценилась выше прочих.
Уннарские мохноногие и браильские очковые.
Турманы, поражающие воображение наблюдателя петлями и восьмерками, которые они без устали выделывают в синем небе на пределе видимости.
Но любовью фра Розарио на долгие годы оставались почтовые голуби. Внешне невзрачные птицы – ни тебе яркой расцветки, ни особых украшений из перьев или кожистых наростов. Маленькие, верткие и стремительные. Аксамалианские почтовые за день могут преодолеть шестьсот – семьсот миль, летят над морем, невзирая на туман, возвращаются, даже если их увезли от родного дома на тысячу и больше миль. Многие честные имперцы считали такую способность благодатью Триединого, которой он отметил своих спасителей. Ни одному сасандрийцу и в голову не пришло бы убивать голубей. Это в Айшасе
