Два года спустя
Солнце, тёплое и щедрое, как взгляд довольного собой человека, играло бликами на гладкой поверхности Чусовой. У причала в Верхнечусовских Городках стояла не шаткая рыбацкая лодчонка, а начищенный до блеска двухпалубный теплоход «Ермак», гордо нёсший на своём борту флаги Фонда сохранения исторических легенд. На его палубе, за столиком с видом на реку, сидели двое – Фёдор Петрович Косолапов и Валя Симонов.
Фёдор Петрович, одетый в лёгкую льняную куртку, отдалённо напоминающую сафари, потягивал морс и с удовлетворением наблюдал, как группы туристов с гидами в синих жилетах с символикой Фонда отправляются по маршрутам «Тропой Ермака» и «По следам НКВД».
«Признайтесь, Симон, – сказал он, отодвигая от себя планшет с финансовыми отчётами, – мы всё-таки нашли его. Клад».
Симон, в таких же очках, но в более дорогой оправе, улыбнулся. Он смотрел не на туристов, а на стенд у причала, где под стеклом висела та самая, ставшая уже артефактом, карта из медного цилиндра, а рядом лежал «Ключ Ермака».
«Вы имеете в виду не золото, Фёдор Петрович?»
«Золото? – Косолапов махнул рукой, словно отгоняя надоедливую муху. – Оно было лишь предлогом. Мы нашли нечто более ценное. Мы нашли формулу. Формулу того, как сделать смысл из бессмыслицы, бизнес из воздуха, а счастье – из самой безнадёжной авантюры. Мы доказали, что самая стабильная валюта в этом мире – это хорошо рассказанная история».
Дела Фонда шли прекрасно. «Ермаковские пироги» от Люси и её подруг теперь поставлялись в эко-лавки Екатеринбурга и Перми. Музей деда Панкратия «Артефакты, которых не было» вошёл в список must-see регионального туристического бюро. А Аркадий Потапович Чистиков, получив наконец грант, издал монографию «Исторические мифы как социально-экономический феномен постсоветского пространства», основанную, разумеется, на их с Фёдором Петровичем деятельности. Парадоксальным образом, именно эта монография принесла ему долгожданное признание в академических кругах.
Казалось, история с золотом Ермака окончательно перешла в категорию красивого предания, удачного бизнес-проекта и материала для диссертаций. Но в кармане пиджака Фёдора Петровича, в изящном кожаном чехле, лежал тот самый потрёпанный листок из дневника Громова с пометкой о Синих камнях. Иногда он доставал его и перечитывал, и в его глазах загоралась та самая, знакомая Симону искорка.
Однажды к ним в кабинет – а кабинет у них был теперь светлый и с кондиционером – вошёл не кто иной, как господин Мюллер. Немецкий бизнесмен выглядел посвежевшим и очень довольным.
