1.Кто убил Красного Кардинала?
Ронан Хасстейн
Я медленно ковылял по темной улочке Маракабра, проклиная тех, кто меня подставил. Где-то здесь раньше был донорский центр магии, я это помнил… Там помогают всем без лишних вопросов. Рана в боку кровоточила, волшебных сил хватало лишь на то, чтобы поддерживать чужую личину и не истечь кровью окончательно. Дальше по улице виднелась дверь с семилучевой звездой. Теперь главное – сознание не потерять… Почему стало так мрачно? Что, фонари на улице выключили?
Темнота вдруг сменилась мягким светом. Причем свет шел словно бы отовсюду. Эй, это что же, жрецы в Эриане правду говорят? На другом краю есть свет? Я дернулся, и мне на голову упал горшок с землей. Глиняная посудина разбилась, в волосах повисли комья влажной земли и цветущие алым тюльпаны. Медленно я принялся вытряхивать их черных прядей черную же землю. Заклятье чужого облика давно спало, и я выглядел привычно: крепкий мужчина, лаконичный рельеф мышц, для рыцаря, может, и суховат. Они любили, чтоб плечи как надувные шары, были, а для моей работы – в самый раз. От движения заныл бок, я поднял потрепанную серую рубашку (точно не мою!) и обнаружил под ней бережно перевязанную рану.
Попытался встать и тут же рухнул в плетеное из лозы кресло-качалку. Девичий голос рядом охнул.
– Вы зачем Красного Кардинала убили? Да и встали-то почему? Вам нельзя!
Вопрос поставил меня в тупик, и я судорожно принялся вспоминать. Кардиналов в Эриане мне, кажется, не заказывали. Принца одного убил, было дело. Но священнослужителей – такого никогда не было. Девушка меж тем поставила что-то сзади на пол и шагнула ко мне. Незнакомку спасло только то, что еще раз подняться у меня не было сил. Иначе бы прижал бы лицом в пол, а потом уже спрашивал. И плевать, что она девушка. Знавал я пару таких красоток, которые мягкий голосок имели, а стоит чуть зазеваться, так шпилькой горло проткнут.
Эта дева поставила передо мной на пол две корзины, одну с плетеной крышкой, вторую прикрытую влажной тряпицей. Затем приблизилась так, как я не позволял никому приближаться ко мне. Коснулась моего лба тонкими пальцами, и смотря мне прямо в глаза, произнесла:
– Жара нет. Вам повезло, сударь.
А я зачарованно смотрел в яркие глаза, будто мед с янтарем смешали и добавили чуточку солнца. Назвать их будничным словом «светло-карие» было бы преступлением. Темные ресницы, мягкие губы, русые волосы закручены в узел. Она отстранилась, и я разглядел ее полностью. Невысокая, едва ли мне до плеча. Стройная, в простом домотканом платье. Поверх – фартук, из кармашка которого торчали перчатки, ножницы и какие-то палочки. Рукава закатаны до локтя. Обычная девушка рабочих улиц. Ничего особенного, кроме притягательных глаз.
