В гармонии святого беспорядка
(Ведь хаос первороднее, чем грех),
Живу я без особого достатка.
Живу, как говорится, лучше всех:
Попеременно пью вино и воду,
То правду-матку режу я, то лгу.
Ни перед кем не гну себя в угоду —
Поскольку по-другому не могу.
Мне много лет, и опыта хватает,
Я расписал по нотам каждый день —
И жизнь моя, как песня пролетает
Над нивами окрестных деревень.
Над городом застроенным так тесно,
Что солнышка подолгу не видать,
Над публикой одетой интересно,
Над парком, где сплошная благодать…
И ты впитай мои простые речи —
Другие сочинить их не могли —
Пока я небу подставляю плечи,
Пока я на поверхности земли.
Россия, моя Родина —
Старинные края,
Былинная мелодия,
Да трели соловья.
Церквушки, да скворечники,
Да ветер низовой,
Да вороны-кромешники
Над самой головой.
Россия, моя Родина —
Суровая стезя!
Тобою столько пройдено,
Что выдумать нельзя:
Война, да революция,
Да за войной – война.
Хочу с тобой очнуться я
В другие времена.
Россия, моя Родина —
Роднее не найду.
Рябина да смородина
У дома на виду,
Озера ясновзорые,
Полей живая медь
Да песни, за которые
Не жалко умереть!
Я не видел войны. Я боев не слыхал
Я на ратные темы не спорю.
Мне ли случай винить, что не каждому дал
Испытать на себе это горе?
Не застал меня в Бресте чужой миномет
И салют средь берлинских развалин:
Мне родиться еще предстояло за год
До того, как скончается Сталин.
Но, наверно, виновны в том гены отца,
Повидавшего горькие виды,
Что дрожит в моем сердце движенье свинца,
Отголоском большой панихиды.
Пусть победы спешат по дорогам весны
Как дошкольники в праздничном марше —
На суровые годы прошедшей войны
Наши дети – и те будут старше.
Я не видел войны. Я ни грешен, ни свят.
Я не жду ни наград, ни прощенья.
Просто скорбная память погибших солдат
Растянулась на три поколенья.
Я родился в деревне, в башкирской глуби,
Где земля свoенравно-мудра.
Где полынные волны по гордой степи
Погоняли тугие ветра,
Где впервые провеяло слово «гектар»
Незадолго совсем до войны,
И покорных овец из саманных кошар
Потеснило зерно для страны.
Я родился свидетелем грубых эпох —
На моих еще детских глазах
Утопали телеги, почти без дорог,
И для топки сушился кизяк.
И мальчишка-пастух, матерясь и крича
Лихо щелкал длиннющим кнутом…
Я родился в обычной семье ветврача,
Но не зря вспоминаю о том.
Видел я, как компостером метят телят,
И кастрируют злых жеребцов,
Видел – черви в запущенной ране кишат,
Видел яро текущую кровь.
Видел руки отца, терпеливые столь,
