Том I: Искра на Сухой Траве Глава 1: Бремя Памяти
Ульфрик: Медленное Удушье
Воздух в кабинете был густым и неподвижным, словно выдержанным в дубовых бочках вместе с дорогим виски, что неспешно убывало из хрустального бокала на столе. Но пахло здесь не винным погребом, а пылью веков, выделанной кожей древних фолиантов и едкой, тревожной озоной магических чернил. Ульфрик, вождь клана Огненных Полос, сидел за массивным столом, грубо сколоченным из тёмного дерева, и его могучая лапа с острыми, подпиленными когтями лежала на развёрнутой карте. Карта была старой, настолько старой, что кожаный пергамент пожелтел и потрескался по краям, а чернила выцвели, но контуры континента были выведены с изумительной, болезненной точностью.
На этой карте не было и намёка на королевства зверолюдов. Весь континент, от заснеженных пиков Хребта Холода на севере до знойных болот Южных Трясин, был окрашен в изумрудно-зелёные и серебристые тона и испещрён изящными эльфийскими вязями. «Сильванаар», «Ландериль», «Иллуэрин» – эти названия резали его взгляд, будто отточенные клинки. Он водил пальцем по пергаменту, ощущая шершавость под подушечкой, и его золотистые, с вертикальными зрачками глаза, холодным огнём горели в полумраке комнаты. Его собственная шерсть, густая, рыжеватая с угольно-чёрными полосами, казалась в этом свете ещё темнее, сливаясь с тенями, что клубились в углах.
Рядом с картой лежала стопка свежих, пахнущих дешёвой бумагой отчётов. Демографические сводки. Графики рождаемости. Отчёты старост деревень о новых случаях голода и болезней. Цифры складывались в безрадостную, неумолимую картину. Картину медленного, но верного удушья.
«Четыреста лет, – беззвучно шевельнул он губами, обнажая длинные клыки. – Четыре столетия назад они носили наши ошейники. Сто лет назад мы, истекая кровью, отвоевали право просто дышать. А сегодня… сегодня их магия, их проклятая, бездушная природа душит нас в каменных мешках наших же городов. Они называют это прогрессом и цивилизацией. Я называю это медленным, растянутым во времени удушьем целого народа».
Дверь в кабинет скрипнула, открывшись без стука. Ульфрик не повернул головы. Лишь одно ухо с чёрным кончиком дёрнулось и развернулось в сторону вошедшего. Он знал эту поступь – лёгкую, почти бесшумную, но отчётливо слышимую для его чуткого слуха.
– Ты слишком много времени проводишь в одиночестве с этими бумажными призраками, Ульфрик, – прозвучал низкий, хрипловатый женский голос. – Они высасывают твою силу. Сухие цифры не могут заменить запаха дождя и вкус реальной крови.
