Глава 06 – Серебряная нить
В следующие несколько дней Таир узнал множество поистине поразительных вещей.
Во-первых, таинственные письмена, столь внезапно проступившие на его теле, и не думали исчезать вместе с породившими их синюшно-красными кровоподтёками, а с каждым днем становились всё явственнее и разборчивее, больше походя на изящные татуировки, нежели на бурно живописуемые священником стигматы. Во-вторых, обнаруженный им незаконченный витражный диптих был посвящён не святым или мученикам, а персонажам народного фольклора. Причём, по словам отца Филиппа, реально существовавшим. Предания о них бытовали на территории Серой зоны, звавшейся в пору своего расцвета Красной. В-третьих, неожиданно для себя самого мальчик оказался в логове заговорщиков.
Итак, что касается письмен по живому. Так как одна из надписей оказалась надолго скрыта тугой повязкой, Таиру не оставалось ничего, как сосредоточиться на изучении оставшихся. Много часов потратил он, чтобы при помощи зеркал скопировать их без малейшей ошибки на бумагу. Важными казались любые мелочи, например, тип шрифта, наклон, жирное или простое начертание.
Взять, к примеру, арабскую вязь, украсившую спину: вроде бы знакомые буквы никак не желали складываться в удобоваримый текст. Да и их начертание мало походило на стандартный шрифт «насх». Скорее в нём проглядывало что-то архаичное, древнее и загадочное, как в «Сказках тысячи и одной ночи». Второй доступный для изучения текст был не менее таинственным. Начертанный латиницей на левом плече он, между тем, выказывал явную нехватку некоторых букв. Язык, на котором он был написан, имел мало общего со знакомыми Таиру английским или французским. Свободно говоривший на обоих отец Филипп был солидарен с мальчиком. Столь же туманно обстояло дело и со срисованными с правого плеча китайскими иероглифами. Текст, причудливым орнаментом покрывший грудину мальчика и до времени скрытый под повязкой, вообще не вызывал никаких ассоциаций, слишком уж экзотично он выглядел.
Заживление травм у Таира проходило на удивление быстро: кости не ломило, а от синяков и ушибов вскоре не осталось и следа. Наконец пришел день, когда с Таира сняли повязку, стягивавшую ребра. Вдохнув воздух полной грудью, он вспомнил другое, столь напугавшее его не так давно чувство: мерзкое ощущение, когда совершенно не можешь дышать. Покинув «свечной ящик», который доселе служил ему импровизированным лазаретом, он направился к поразившему его диптиху. Сорвав укрывавшую витраж холстину, Таир с удовлетворением отметил, что священник не терял времени даром и вставил выпавшие пластины кварца на место.
