Моя жизнь была ничем. И я был никем.
Я жил в тесном месте, похожем на старые коммунальные квартиры, внутри была невероятная слышимость и ощущение, что от малейшего движения стены просто сложатся, а крыша рухнет, превратив меня в еще большее дерьмо, чем считал почти каждый проходивший мимо человек. Я уже не помню, как поселился здесь, но все время, что я жил в этой коморке, меня не покидало ощущение невероятного брожения то ли от гнетущей атмосферы, то ли от невероятной жажды, из-за которой я буквально всасывал в себя любую жидкость, попадающую под руку. Каждое утро я просыпался от того, что через мое единственное окно в комнату пробивался яркий свет магазинных светильников. Сначала я слышал громкий щелчок, потом аккуратное потрескивание ламп и через пару секунд я понимал – настал новый день.
Еды было мало, в моей «коробке» не было абсолютно ничего, чем в наше время может похвастаться даже 14 летний ребенок. Денег я вообще никогда не видел. Приходилось довольствоваться тем, что Бог пошлет на меня, а у Бога тоже бывают выходные.
Но ни жизнь в этой коробке, ни гнетущее ожидание «божественных» будней не могли сбить меня с мысли, что я все же здесь для чего-то ючусь. Я всегда верил в то, что, приложив немного усилий и оказавшись в нужное время в нужном месте, я мог вырасти во что-то большее. Я всегда хотел помогать людям. Я хотел их лечить. Я хотел быть полезным человечеству. Мой отец спас сотни людей, он был, вроде, кардиологом, помогал людям справляться с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Но я никогда его не знал лично. Моя семья сказала, что последний раз его видели в хлебном отделе, и потом он к нам уже не вернулся. Что ж, нам и без него тесновато.
Отношений и друзей у меня никогда не было. Вообще вся моя жизнь сводилась к тому, что я просыпался от света магазинных ламп и засыпал, когда они гасли. Но каждую минуту, секунду, мгновение моей дерьмовой жизни внутри меня горел огонь, и я не терял веру в будущее. Будущее, когда я могу стать полезным для кого-то. В минуты отчаяния я всегда сравнивал себя с В.И. Лениным. Он был очень авторитарен, очень негибок, не терпел несогласия со своим мнением, и в конце концов изменил мир. И то, что многие сейчас говорят, что он гриб, вселяет в меня больше силы и веры.
Моя жизнь в коробке даже не сводила меня с ума. Я просто был. У меня не было социальных сетей, и я просто не представлял другой жизни. А то, что я видел из своего единственного окна, заставляло меня просто смириться и ждать дальше того самого нужного времени.
