Пролог. Земля
Запах жареной курицы и чеснока плыл из кухни, добирался до меня, просачивался в комнату и мешался с еле уловимым ароматом стирального порошка. За окном тянулся типичный московский апрель – серое небо, сырой асфальт, редкие машины, лениво шуршащие по лужам.
Я сидел за столом и пялился в экран ноутбука. Таблица с планом модернизации цеха, графики нагрузок, комментарии. Где‑то в углу экрана пискнул мессенджер, но я, как обычно, решил, что «потом посмотрю» – и тут же забыл.
– Игорь, – крикнули с кухни. – Ты либо ешь, пока горячее, либо я сама всё съем!
– Уже, уже… – отозвался я, не глядя, добивая формулу в ячейке. Пара ударов по клавишам – сохранить, закрыть. Я хлопнул крышкой ноутбука. – Главный инженер, между прочим. Ответственный человек, не отвлекай.
В проёме показалась Настя. Растянутая футболка, шорты, босые ноги. Волосы собраны в небрежный хвост, на носу – лёгкая россыпь почти незаметных веснушек. Тридцать четыре года, но каждый раз, глядя на неё, я ловил себя на мысли, что она будто помоложе.
– Главный инженер должен есть, – заявила она, уперев руки в бока. – Иначе его цех скоро будет работать на хлебных крошках и кофе.
– Хлебные крошки у нас начальство потребляет, – буркнул я, поднимаясь. – Нам, холопам, положены макароны и котлеты.
– Мы едим курицу, – строго поправила она. – И салат. И я не холоп. Я свободная женщина в расцвете сил.
Я подошёл, обнял её за талию, наклонился и поцеловал в висок.
– Свободная, да? А я думал, уже мои документы у тебя где‑то в тумбочке валяются.
– Валяются, – фыркнула она. – Но не твои, а наши. Я не виновата, что ты не читаешь, что подписываешь.
– Это был брак по любви и под угрозой голода, – торжественно заявил я. – Ты тогда так готовила…
– Я и сейчас так готовлю, – она вытянулась на носочках, чмокнула меня в щёку. – Иди уже, пока курица не сбежала.
Мы сели за стол. Обычная, спокойная, до смешного нормальная картинка: тарелки, вилки, любимая старая скатерть с несмываемым пятном от томатного соуса.
– Ну? – посмотрела она на меня, как экзаменатор. – Как там твой цех?
– Жив, – отозвался я, отрезая курицу. – Завтра совещание с собственниками. Но я уже всё подготовил. Теперь можно хоть раз вернуться домой до десяти.
– О, счастье‑то какое, – вздохнула она театрально. – Придётся каждый день видеть тебя вечером.
Я усмехнулся. Её голос действовал на меня как успокоительное. После развода, скандалов, фраз «ты ничего не добился», «ты всегда был…» – этого спокойного ворчания оказалось достаточно, чтобы жить дальше.
Где‑то на уровне фона жгло – двое детей, с которыми я теперь виделся по договорённости; сын, всё чаще отмалчивающийся в телефоне; дочка, которая всё больше была «занята». Шрам затянулся, но никуда не делся.
