Улицу впереди перегораживал корабль.
Не трамвай, не упавший с неба аэробус, а именно корабль, чтоб его!..
Замерев за грудой битого кирпича, я высматривал опасность: слева направо от себя и в глубину.: Увидеть даже лодку у светофора – плохая примета, а тут…
Ничего. Тишь да гладь.
Сверху в нас не целились – надо мной и Патриком лишь серое небо с серыми облаками. Или не облака это вовсе, а клубы серой пыли. Той самой, что везде вокруг: под ногами, на дороге, на домах, на стёклах… Поддень, сорви канализационный люк, загляни в подземелье – и там будет пыль, много пыли. Из этой пыли выросли, устремившись к облакам, свечки небоскрёбов. Треть из них обрушилась полностью, ещё треть – частично, примерно наполовину, но последняя треть удивительным образом уцелела – не в первозданном виде, конечно, но всё-таки. Дома выщербил ветер, оконные проёмы опустели, позволив пыли проникнуть в помещения…
Тишина беспокоила меня всё сильнее. Патрик тоже выказывал соответствующие признаки, но по иному поводу – он предлагал сняться-таки с ручника и топать дальше.
Я похлопал ладошкой по тяжеленной дурище, висевшей на правом плече, – это меня успокаивало. Скорострельная пушка сделана вроде бы из стали – ну, большей частью – и точно не на нашей Земле. А я-то был уверен, что в иных мирах придумали что-то особенное. Ага, как же! У Патрика, вон, тоже игрушка не оригинальней моей: ствол с частичным продольным оребрением, над ним – противомиражная шина, под ним – небольшое пластиковое цевье. Лента патронов на двести уложена в короб. Инженерная мысль на отдельно взятой планете даже в параллельных реальностях развивается примерно одинаково. Исключение – цивилизации путников. Эти с вывертом.
Я вновь взглянул на корабль. Надстройку его венчали сплетения антенн, а в носу зияла пробоина, в которую запросто мог въехать карьерный грузовик. Громадный якорь валялся в полусотне метров дальше, на тротуаре, от якоря к кораблю тянулась цепь, – каждое звено больше меня – но чуток не добирала, обрывалась у самой кормы. Над бортами торчали из башенок, грозя всему живому, трубы пушек. Не сейнер это, не траулер какой и точно не пассажирский лайнер.
– Город затопило, и тут плавали боевые суда, дырявя друг дружку и отправляя на дно проспектов? А потом вода сошла, и… – предположил я.
Патрик никак на это не отреагировал. «Летучий Голландец», перекрывший улицу, его категорически не смущал.
Я непроизвольно залюбовался сыном, затянутым с головы до ног в особую защиту. Он у нас с Миленой вырос грозой девиц пубертатного возраста. Да и кого постарше. Будь я особой женского пола, обязательно влюбился бы в такого парня. Ярко-голубые глаза с лёгким прищуром – прищур от меня – и пшеничные волосы завитушками. Они немного портят его имидж мачо, добавляют женственности, на чём и обламывается шпана, считая, что такого мальчонку можно легко поколотить. Но его не по годам развитые мышцы и широкие плечи быстро убеждают глупцов, что они погорячились с выбором жертвы.
