Яд ночи
Посвящается всем, кто отпустил прошлое…
Он – вампир с разбитым сердцем
Она – его худшее творение…
Пролог
1 октября 1835 г.
Нет ничего хуже едкого запаха паленой плоти и обугливающихся костей. Он как липкий пепел оседает на языке тошнотворно-приторным привкусом, заставляя судорожно кашлять, скрести ногтями глотку и задыхаться, лишь бы избавиться от заполнившего легкие смрада.
Огонь…
В тот злополучный день его было слишком много. Точно смертельное зарево, заливающее порочной кровью чистоту небосвода, он распространялся оранжевым флером по округе, уничтожая «пламенной рукой» все, чего успевал коснуться.
Через небольшой городок гордо двигалась стройная девушка. Пламя тянулось за ней дымным шлейфом, но оранжевый хищник не обжигал точеных форм, не трогал копну каштановых волос, он благоволил своей хозяйке.
Она легко вспорхнула на перекинутый через узкий канал арочный мост. Бледные руки девушки изящно легли на деревянные перила. Она точно наслаждалась вопиющим танго огненных всполохов на рассвете и разлитой вокруг крови, ставившим под угрозу главную тайну моей семьи.
Разбегающиеся от охватившего местность пожара людишки пронзительно кричали, падали на землю, катались в пыли и грязи, желая приглушить боль от ожогов. А я пробивался к мостику через разъяренную толпу и бушевавшее пламя, выжигающее черные дыры в осенней траве.
Вспыхнувшая повозка преградила мне путь, заставив остановиться в трех метрах от намеченной цели. До боли знакомые зеленые глаза пронзили меня презрительным взглядом. Я едва не отшатнулся, столкнувшись со столь неприкрытой ненавистью, поселившейся в этих глубоких малахитах.
Я заслужил…
Но остальные…
Люди заживо сгорали, содрогаясь в агонии, кто-то из последних сил полз к реке, раздирая ногтями горло, пока я медлил и не решался остановить это безумство.
Следом за мной в захудалый городок на окраине Канады мстительной тенью ворвались еще два чудовища. Нет, они пришли не помогать несчастным, они явились исправлять ошибки, выкорчевывать прошлое…
Наплевав на подкрадывающуюся со всех сторон угрозу, двинулся дальше. Пространство затянуло плотными клубами гари, я запнулся об корягу и повалился на труп старика в драной рубахе.
Ослабленное тело еще не восстановилось после яда, но я не уступал соблазну пополнить резервы крови, понимая, что время на исходе. Прикусив щеку и тем самым приглушив жажду, я встал и сделал пару шатких шагов.
Мертвое сердце ныло, точно его зажали в невидимые тиски. За многовековое существование в замкнутости и одиночестве я и позабыл о чувствах. Однако в то роковое мгновение меня оглушала мучительная боль, рвало на части предательство и угнетала обида.
