1. Глава первая
Доктор смотрел на Хоакину внимательно и с сочувствием. С тем самым, с которым пациенту сообщают неутешительный диагноз. После чего обычно следует вопрос, сколько осталось времени, чтобы привести в порядок дела, попрощаться с родными и вообще смириться со скорой кончиной.
― Так, так… ― приговаривал доктор, покачивая напомаженной головой. ― Что последнее вы помните? Хорошо помните?
Хоакина почувствовала, как где-то глубоко внутри головы зарождается пульсирующая боль. Та же, которая не дала закончить разговор с доктором в прошлый раз, когда ей удалось прийти в себя. Но тогда все было, как в тумане, а тело терзали боль и тошнота. Хоакина стиснула зубы и напряглась. Ей надо держаться в сознании, иначе она так и будет лежать и спать.
― Я вернулась домой, ― сказала она, удивляясь, как хрипло звучит ее голос, ― от деда Риверы. Да, верно. У него был юбилей. Ужин затянулся до позднего вечера. Я приехала домой и легла спать.
― Так, так, ― повторил доктор, и в его голосе послышались странные нотки. ― А узнаете ли вы комнату? Нет, нет, ― остановил он пытающуюся поднять голову Хоакину. ― Не торопитесь, просто посмотрите и скажите.
― Не узнаю. В прошлый раз вы…
― Да, да, но неважно, ― прервал ее доктор, исчез из поля зрения, и, судя по звуку, стал копаться в своем чемоданчике. Доктора всегда носят с собой чемоданчики.
Хоакина смотрела в тщательно выбеленный потолок, которого не было ни в родном доме, ни в доме родственников. Как и похожего на голову какого-то диковинного зверя светильника. Она скосила глаза на окно с чуть шевелящимися светлыми занавесками, и голова тут же взорвалась болью. Хоакина тихо застонала.
― Больно? ― тут же подоспел доктор. ― Я пропишу вам порошки. А теперь ответьте: сколько пальцев на руках?
Коротких, похожих на сардельки пальцев, было четыре, и Хоакина так и сказала. Затем последовали два, три и, наконец, все пять сразу.
― Ну, хоть что-то, ― вздохнул доктор. ― А с остальным потихоньку.
Хоакина снова застонала, пытаясь привлечь к себе внимание.
― Не волнуйтесь, сеньора, лежите тихо.
Ее руки ободряюще коснулись те самые пальцы-сардельки, затем доктор, судя по всему, поднялся на ноги и куда-то пошел. Хоакина хотела окликнуть его, но боялась нового приступа боли.
Что-то тихо скрипнуло, вероятно, дверь.
― Эй, девушка, как вас там, Соледад? Несите стакан воды и растворите там это. И можете зайти. Вы тоже, сеньор.
Хоакина вздохнула с облегчением. Соле здесь. Значит, это не больница, а чей-то дом.
― Ах, сеньора, вы очнулись. Как вы себя чувствуйте? Мы за вас так переживали! Какая беда, почти двое суток без чувств лежали!