– Фрекен, коляска-то ваша совсем плоха. Да и в грязи намертво застряла. Коли вытащите ― так совсем развалится.
Признать правоту старика-лавочника не позволяло упрямство и злость на то, что все сложилось именно так.
– Так и будете возиться? Или на подмогу кого позвать?
Руки были грязные, два ногтя сломались, а в ботинках булькало жидкое нечто.
– А лучше оставьте-ка вы эту рухлядь. Я у вас ее куплю, буде так угодно. За седло, скажем. И вы можете на коне скакать себе дальше.
Старик вытянул шею в ожидании ответа. Оставив ненавистную коляску, я села на груду камней и опустила руки. Во всех смыслах.
– Делайте, что хотите. Отдам коляску за хорошее седло.
– Ага, фрекен, ― обрадовался лавочник. ― Вы подождите, я за ним сбегаю.
Пока он ходил, я лениво осматривала унылый пейзаж вокруг, мерзкое серое небо и чахлые кустики вдоль дороги, и размышляла об обстоятельствах, которые поставили меня в такое жалкое положение. Мои родители, младший брат или мое нежелание жить как все люди.
Многие девушки моего возраста (как я не люблю это слово) умерли бы от счастья, если бы родились в моей семье, а точнее, в королевской семье. Слуги, наряды, почтение и никаких обязательств, кроме придворного этикета. Да, и еще замужества. Собственно, с него-то все и началось.
Отец и мать баловали меня, несмотря на то что я была старшая. Брат рос в большей строгости, как и положено наследнику престола, но и он не был обделен любовью наших коронованных родителей. И все было прекрасно до тех пор, пока они не задумались о наших браках.
За год, пригласив ко двору нескольких претенденток, выбрали невесту брату, а вот со мной получилось не так гладко. Дело в том, что на середине процесса нанесения взаимных визитов я поняла, что вообще не хочу замуж. Нет, я, конечно, знала, что это необходимо, и так все делают, и всем людям необходима пара и семья, однако мое внутреннее «я» было с этим в корне несогласно и подкидывало мне неудобства в поведении и общении.
В результате противоположный пол в лице принцев, а потом уже и просто графов и баронов (трудно представить отчаяние моего отца) разбежался, а я осталась в мире с тем самым «я» и с чувством, что я плохая и неблагодарная дочь.
Помню, как мой брат накануне своей свадьбы сказал мне:
– Вообще, я даже рад, что ты разогнала всех женихов. Теперь не надо беспокоиться о том, кто будет нянчить наших с Норой детей. Они будут называть тебя тетушкой Гретой, а когда ты состаришься ― помогать искать твое пенсне.
– Смотри, чтобы тебя благодаря твоей Норе в будущем не прозвали королем-подкаблучником. Так и войдешь в историю.
