Страх… Он бывает разным – внезапным, паническим, периодическим, иногда приходящим или постоянным. Мой был липким, пугающим и всеобъемлющим. Это чувство проникло в кровь, плотно засело в сердце, лишая возможности свободно дышать. Кажется, что даже во сне оно не отпускало меня.
Каждый раз, глядя в черные глаза своего дяди, в которых клубилась тьма, я испытывала только одно желание – убежать, как можно дальше, но увы… Как незамужняя самка я должна была жить в доме ближайших родственников и во всем им подчиняться.
Отец погиб еще до моего рождения. По словам родни: «Этот недостойный плешивый волчара был плутом, прохвостом, да и смерть его вполне заслужена и ожидаема. Он всю жизнь ходил по краю лезвия и кончина была вопросом времени». Что сделал папа? Я так и не узнала, но ни разу не слышала о нем ни одного хорошего слова. Да что там говорить, даже имя этого волка было скрыто тайной. Дядя каждый раз, вспоминая о нем, морщился и говорил, что родственнички повесили ему на шею головную боль.
Мама перешла за грань в ту ночь, когда я родилась. Ее измотанный организм просто не выдержал тяжелых родов. Хотя, мне кажется, она безумно любила отца и поэтому ушла вслед за ним.
Оборотни никогда не бросали щенков своего рода, и дядя был вынужден взять в семью сироту. Он приходился моей матери двоюродным кузеном. Неожиданно свалившийся младенец ему радости не принес, но ослушаться приказа альфы стаи Потап просто не посмел. Так, я оказалась в доме родственника, которому лишь мешала.
Сколько себя помнила, в мой адрес летели только постоянные укоры. В семье дядьки я невольно стала прислугой. В мои обязанности входило следить за домом, ухаживать за его родными детьми, выполнять просьбы тети Лили и работать на участке.
Но у дяди Потапа на мою судьбу были большие планы. Вечерами, выпивая на террасе холодное пиво, он делился с супругой своими мечтами:
– Вот вырастет Вероника, подберу ей мужа. Крепкого сильного богатого волка, готового за молодую жену заплатить много денег.
Каждый раз слыша это, я в страхе сжималась, прекрасно понимая, что у родственника хватит совести устроить аукцион на юную волчицу. Он просто продаст меня какому-нибудь старому оборотню, который с радостью возьмет в дом молодую жену и сделает из нее свою игрушку. Оставалось надеяться, что в день совершеннолетия, когда мой зверь обретет силу, я смогу попросить защиты у альфы.
Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать… Годы стремительно летели. Каждый раз рассматривая меня, дядя довольно цокал и радостно потирал руки, с нетерпением ожидая пробуждения волчицы. Он буквально считал дни до моего восемнадцатилетия, искренне веря, что я не посмею оспорить его решение и молчаливо стану супругой того, на кого он укажет.
