«Все книги мира, даже если сможешь прочитать,
и если даже, сможешь все их осознать…,
ты и на пядь не подберёшься к тайне мира,
и заглянув, как будто бы, на дно того горнила,
разочарован будешь, как всегда опять…
Ведь вечных грёз разумного познания, -
не утолить продуктами печатного издания…
Лишь только ветер, и течение реки…,
как и огонь, прибой, и звёзды в небе, -
разбудят настоящее познание в тебе…
И лишь увидев контур – горизонт событий,
в тумане будто, различив обитель,
– вот истина! Лишь руку протяни!
Но не коснуться, сколько не беги…
Словно мираж, висит над горизонтом,
– игра, меж теменью, и солнцем…»
То, что лист упавший с дерева, упадёт именно в том самом месте, предначертанном ему всеми обстоятельствами…, плотностью, и влажностью воздуха, собственным весом, ветром и т. д., – не вызывает сомнений. Но то, что человеческая судьба – непредсказуема, и изменчива…, что личность имеет право на произвол, и его судьба, никак не предзнаменована…, в этом, также нет сомнения, у всякого обывателя.
Чем же отличается судьба упавшего листа, от судьбы человека? Волей, разумом, стремлениями, и желаниями…, его сложной духовностью, наконец? Да, безусловно… Но это, лишь усложняет его положение…, но никак не абстрагирует, от общего контента мироздания…, никак не выводит его, на абсолютно иной уровень…, и не наделяет особыми свойствами, кардинально отличимыми, от положения того же упавшего листа.
Также, как движение бильярдных шаров на столе, абсолютно предопределено, и никакой произвол не может изменить сетку их, будто бы хаотического движения…, так и судьба человека, находящегося в «обойме себе подобных», и обладающего собственной внутренней «кинетической энергией», – предначертана, и необходимо фатальна.
Всякая очевидность, и неоспоримость, являются таковыми, только для тебя, и ни для кого другого. И то, что таковые часто переплетаются, и звуча в унисон в различных разумениях, – резонируют, и заставляют верить в некий единый осмысленный паритет мироздания, есть лишь продукт, стремящихся к согласованности, индивидуумов…, жаждущих объединения молекул…, не взирая ни на что, ищущих сцепления…, для образования более мощной, более выживаемой единицы. И ради этого, отбрасывающих всякие противоречия, дабы не заблудится, и не остаться в абсолютном одиночестве…, в котором весь мир, становится необходимо враждебным…, и своей опасностью, – страшит самое отчаянное сердце!
И мы готовы нивелировать, и даже упразднять все возникающие противоречия…, мы боимся собственной индивидуальности так, как боимся абсолютного одиночества, (кстати сказать, единственно коему свойственна свобода). Мы даже готовы причислять одиночество – к злу…, и тем самым, выводить за рамки, и с помощью пропаганды навешивать ярлыки на всё, что, так или иначе, ведёт себя независимо, индивидуально, и контрсоциально.
