Александр Трубников
Вечер, 2057 год
Сидя на красивом холме,
Я часто вижу сны, и вот что кажется мне:
Что дело не в деньгах, и не в количестве женщин,
И не в старом фольклоре, и не в «новой волне»…
Б. Гребенщиков
Песчаный пустырь, отделяющий бесконечную свалку от окружного шоссе, тонул во мраке. Звезды и луну пеленал смог, и там, куда не доставал свет фонарей, было темно хоть глаз выколи. Маленький костер, разложенный на песке, казался в фиолетовом мареве огоньком газовой горелки. Вокруг костра лежала компания бродяг.
День оказался удачным – они наткнулись на контейнер телевизоров, в которых еще использовались микросхемы, сдали их в пункт приема и выручили круглую сумму, которой хватило с лихвой и на еду, и на развлечения.
Грязный как трубочист молодой парень приподнялся на локтях и пьяно огляделся по сторонам.
– Слышь, Ригель, врубай свою технику, хоть новости поглядим, – прокаркал он, обращаясь к поджарому, давно не стриженному мужику.
Тот, кого он назвал Ригелем, очумело замотал головой, навел резкость и, тихо матерясь, принялся прилаживать к аккумулятору разноцветные провода, соединяя его с обломком телевизионной моноплиты. Покрутив антенну, он добился устойчивого изображения. Трещина в центре экрана сильно искажала звук, но слова удавалось разобрать почти все.
– Эх, Ригелетто, – восхитился молодой, – ну что бы мы без тебя делали?!
– Квасили бы, как обычно, – вмешался в разговор третий, чья привычка держать сигарету тремя пальцами, огоньком к ладони, выдавала бывшего зэка, – заткнись, Зужа, ща социальная лотерея после рекламы. Будем глядеть.
– Бяха, ты в натуре веришь в это фуфло? – спросил Ригель, почесываясь. – Это же для народа, заместо боженьки, чтобы мечтали про лучшую жизнь. А на самом деле – понты для лохов.
– Заткни скворечник, сам ты лох! – рявкнул в ответ Бяха. – У нас на зоне один ботаник опущенный был, он при мне выиграл миллион по карточке. Сразу же освободился, дом купил, а потом всех, кто его в лагере нагибал, взял по соцлимиту в слуги и устроил им такую житуху, что они через три месяца согласились на двойной срок обратно, на подводные рудники, в солнечный Шпицберген…
Ригель авторитетов не признавал. Он было вскинулся, чтобы ответить, но над костром, прерывая назревающую драку, вспыхнул ярко-белый прожектор.
На песок, посверкивая мигалкой, опустился милицейский антиграв. Машина была старая, производства Симбирского завода, изрядно помятая и крашенная дешевой серой эмалью. Из нее выбрались два мента патрульно-постовой службы.
– Так, – сказал старший мент, – знакомые все лица. Готовим документы для проверки, граждане.
