– Оборжаться, как смешно!! – взвилась девчушка лет восьми с перекошенным от ярости лицом.
Оно, может, и вышло бы грозно, но голосок у его обладательницы был под стать ей самой – такой же тонкий, звонкий и неубедительный. Для вящей строгости она ещё грохнула пачкой личных дел по столешнице, но в виду незначительного роста подпрыгнувшей верхней папкой ей прилетело по носу, и этого повинно выстроившийся коллектив отдела стерпеть уже не смог, снова сдавленно захихикав.
Однако когда на тощих бледных шеях начала затягиваться невидимая, но от того не менее чувствительная удавка, все смешки как-то враз оборвались.
– Ну и кому из вас, упыри, жить надоело? – девчушка упёрла руку в бок, второй потирая кончик носа. Смотрелось забавно, но смеяться всем резко расхотелось. – И если кто-то сейчас посмеет хоть заикнуться о Кодексе толерантности, раздел третий, пункт два, о недопустимости использования этого якобы оскорбительного слова…
– Инес Родериковна, – оттягивая невидимую петлю, вышел вперёд один из подчинённых. – Так мы ни при чём, это из следственного вам такое «добро пожаловать» передать решили… Они ж отбитые на всю голову, даром что перевёртыши…
– «Перевёртыши», блин, – смачно выругалась девочка, тряхнув бантиком. – Всегда псины блохастые были, а тут «перевёртыши», надо же. Совсем со своей толерантностью долбанулись… Ты, немочь бледная! Как звать?
– Мрак, – потупил уже не такой горящий взор юноша бледный. Был он действительно весь какой-то фарфоровый и на фоне абсолютно белых волос лицо его терялось, разве что почти совсем прозрачные глаза розовинкой отсвечивали.
– Тональник завтра купи или в солярий отправлю, – поморщилась малая и, взгромоздившись с ногами на стул, покопалась в папках. – Так, где ты тут… Марек Петреску. Ты, что ль? Румын, поляк? Да насрать мне, на самом деле, не трудись рот открывать…
Инес Родериковна скользнула взглядом по шеренге притихших подчинённых, безошибочно выловив похожего на Марека как две капли воды ещё одного анемичного парня.
– А ты, видимо, Петре Петреску, – насмешливо фыркнула она. – М-да, не заморачивались ваши предки. Так, Лёлек и Болек, подарочек обратно в следственный снесёте. И чтоб каждая псина через полчаса с ними, повязанными на ушах, ходила. Парочку прежде можете по прямому назначению использовать.
И ребёночек жёлтым сандаликом запулила упаковку памперсов, повязанную нарядной розовой лентой, со стола прямо в сотрудников убойного отдела.
– Я не бессмертный, – чуть было не открестился, но вовремя опомнился и быстро шагнул назад в строй бесцветный Марек.
