Провинция Истрия, Нит-Истр, обитель святых Майстры и Верены
– Подъём!.. – визгливый голос сестры Марты вырвал из уютных объятий сна. – Подъём, лентяйки косорукие!..
С меня слетело тонкое шерстяное одеяло, открыв миру продрогшие за ночь ноги. А я ведь только под утро кое-как справилась с холодом, скрючившись и замотавшись в кокон. Маленьким квадратным одеялом нельзя было укрыться полностью – либо плечи, либо ноги всегда торчат. Но жаловаться нельзя: смирение и терпение, будь они неладны. И это я ещё невысокая, дылде Беате того хуже.
Мы с моей соседкой Беатой, подгоняемые сестрой Мартой, нехотя выползли из кроватей. А та продолжала нас чихвостить, как и накануне перед сном – теми же словами, будто и вовсе не ложилась спать.
– Молитесь, распутницы! Молитесь, грешницы! Умоляйте защитниц наших, мучениц святых, чтобы даровали вам смирения и ума вложили маленько! – похоже, сестра Марта вошла в раж, и весёлый денёк нам обеспечен. Двужильная она, что ли, откуда столько сил? Беата закатила глаза, но тут же получила палкой пониже спины.
– Набивайте животы ваши ненасытные, и за работу! – монашка обожгла нас ненавидящим взглядом и устремилась в комнаты к младшим воспитанницам.
Наспех умывшись ледяной водой из кувшина, мы с Беатой поплелись «набивать животы». Что означало: разжечь огонь на кухне, натаскать воды и приготовить завтрак на всю обитель. Кашей на воде особо не наешься, но на час-два она приглушит бурчание в животе. Мой обычный день в обители.
Меня зовут Ардина, и я сирота. Выросла в детском приюте при обители святых мучениц Майстры и Верены, защитниц грешных дев. За робкие попытки узнать о своём происхождении я получала лишь указкой по пальцам и длинные проповеди о грехах женских; о том, что мать моя грешница, и что сама я по проторенной дорожке тоже скоро пойду. Нас здесь четырнадцать таких бедолаг, от четырёх до восемнадцати лет. И девятнадцать монашек, включая мать-настоятельницу Гризу. Грымзу, как тайно нарекает её каждое новое поколение девчушек, хихикая в ладошки.
Мы, воспитанницы, каждый день отрабатываем своё нехитрое содержание – еду и постель. Но сколько ни проповедуют нам каждодневно монашки об искупительном труде, а сами-то они и пальцем о палец не ударят.
На старших воспитанницах – а это мы с Беатой – кухня. Те, кто помладше, занимаются стиркой и уборкой, а остальная мелкотня смотрит за птицей, огородом, да и просто на побегушках у сестёр. У самих же послушниц другие заботы. Те дни напролёт проводят в своих кельях и общем зале в молитвах за наши грехи. Ну, разве что грузная сестра Ринна вместо урочного покаяния постоянно крутится на кухне. Или сестра Марта часами до одури торгуется, продавая овощи и яйца горожанам. Или же сама мать-настоятельница прикладывается к вишнёвой настойке в своём кабинете, пока думает, что никто не видит.
