1365 года, Эпоха Восстановления
Ауриллон, Четвертый сектор
Прямугольная неоновая табличка с названием заведения мигнула ярко-красным светом, оповещая об окончании смены. Посетители, словно по команде, поднялись со своих нагретых стульев, небрежно бросая салфетки куда попало. От выпитого алкоголя и духоты лица у всех порозовели. За стойкой пухлый бармен с добродушной улыбкой протирал стаканы, но никто на него не смотрел. Всем хотелось скорее обсудить последние слухи и пожаловаться на крикливых жён, ожидающих дома.
Когда за последним посетителем закрылась дверь, вывеска сменила цвет на фиолетовый. Раздался щелчок замка. На окна медленно опустились металлические решётки, кое-где покрытые ржавчиной. Основной свет погас. Хозяин забегаловки снял фартук и тяжело выдохнул. Лампочка над его головой несколько раз моргнула. Мужчина пригрозил ей пальцем и пробурчал что-то себе под нос.
За его действиями наблюдала невысокая девушка. Покашляв, она жестом привлекла его внимание.
– Мистер Логрон, я закрою дверь, – показала она на пальцах, приподнимая уголки губ в вежливой, но уставшей улыбке.
– Ключ, Полли, – так же жестами ответил он и звякнул связкой, прежде чем бросить её на стойку и скрыться за задней дверью.
Официантка Полли осталась одна.
Пряди рыжеватых волос выбились из пучка, а ободок с белыми рюшами всё время спадал на лоб. Девушка торопилась закончить уборку. Она собрала грязную посуду и отнесла на кухню, где посудомоечные машины с длинными клешнями тут же перехватили тарелки. Пока те гудели и плескались водой, Полли вытерла стойку, смела мусор и спрятала под прилавок полупустые бутылки дешёвого пойла.
Прошёл почти час. Девушка облегчённо выдохнула, взяла ключи и вышла на улицу вслед за мистером Логроном.
Прохладный, влажный воздух обволакивал улицы. Машины проносились по мокрой мостовой, отражая в стеклах её усталый взгляд – слишком светлый для этого города. От трёх смен подряд тело ломило, а спина ныла, будто за ней висел чугунный котёл. Полли подумала, что, наверное, именно так чувствует себя человек, проживший чужую жизнь – без надежды, но по расписанию. Работа в этой забегаловке выматывала, хотя клиентов здесь было немного – даже для Низины это место было захудалым.
В этих кварталах империи не было ночи и дня – только вечный сумрак, подсвеченный неоновыми пятнами. Воздух звенел от гудения проводов, пах железом и мокрой медью. Улицы освещали лишь вывески подозрительных заведений, куда лучше было не соваться ради своей безопасности. Бродяги сидели прямо на асфальте, протягивая ладони за милостыней – но каждый знал, что монеты уйдут на выпивку или дешёвое удовольствие в публичных домах. От тяжёлого запаха уличного дыма и прелой влаги Полли скривила нос, натягивая капюшон старой кофты. Ей хотелось помыться, чтобы избавиться от преследуемой по пятам усталости, липких взглядов попрошаек и уличного тяжёлого дыма.
