Поупиравшись с непривычки, замок сдался. Марк толкнул тяжёлую деревянную дверь и вошёл в дом. Пахло застоявшимся воздухом и пылью. Пришлось открыть высокое окно в холле, но Марк запомнил, как пахнет счастье. Он только что вернулся в дом деда Андрея – после семи лет заточения в элитной школе для мальчиков. Теперь это дом Марка, дед так распорядился в своём завещании.
Всё, что связано с дедом, несло радость и имело особую ценность. Даже старый металлический ключ от двери, взятый из ячейки хранилища, номер которой сообщила Марку мать. Ключ тяжёлый, шершавый на ощупь – она никогда не стала бы прикасаться к такому, нормальный дом открывается без приложения физической силы.
И, естественно, ни маме, ни отцу и в голову не пришло встретить Марка по окончании школы – они не приехали на выпускной. Более того – ни разу его не забирали на каникулы, не предлагали побыть вместе на Рождество. Теперь у каждого своя жизнь.
После гибели деда мама с папой отвезли Марка в школу и посчитали свой родительский долг выполненным. Деньги на учёбу оставил дед, но не он выбрал для Марка эту элитную тюрьму. Дед Андрей не потерпел бы высокомерной небрежности, прикрывающей непонимание предмета, бахвальства несуществующим или убогим сексуальным опытом, самоутверждения за счёт чужих слабостей. Дед был гением и мог позволить себе искренность.
Марка тоже считали весьма одарённым. Некоторые учителя прочили ему великую научную карьеру, некоторые относились скептически. Ровесники, в большинстве своём, Марка недолюбливали. Завидовали его уму, не принимали. К счастью, школа в прошлом. И с окончанием этого ада Марка поздравили только Элис – бабушка, живущая за тысячи километров от него, и вторая жена деда – Агния.
Марк, не торопясь, бродил по дому. Всё здесь интересовало его, какие-то вещи он узнавал, что-то полностью стёрлось из памяти. Вот знакомая фотография Агнии, выполненная каким-то фотохудожником, она на ней необыкновенно хороша, но Марк помнит, что это не очень соотносится с действительностью. Агния намного моложе деда и постоянно робела из-за своей хозяйственной неумелости, но к Марку относилась по-доброму. Подростку, не избалованному добротой, этого достаточно. Хотя, пока дед был жив, всё было по-другому.
А вот эту фотографию Марк совсем не помнит. На ней трое: невысокий, сутулый, совсем молодой дед Андрей, тоже молодая, довольно высокая, выше деда, бабушка Элис, которую дружески обнимает за плечи незнакомый парень. Правда, незнакомый для Марка. Если он обнимает бабушку, видимо, не чужой человек.
