Из цикла «Марк и звёзды»1
ШЕСТЬ!
Марку не было страшно. Он уже давно перестал бояться чего-то и больше его не трясло по ночам. Он любил слушать джаз и блюз, что было не характерно ни для страны, в которой он родился и рос, ни для людей, населяющих одно и то же пространство с ним. Сложно сказать, беспокоило его это или нет, однако он сбегал от окружающей действительности и вместе с музыкой, звучащей почти постоянно в наушниках, погружался в далекие шестидесятые двадцатого столетия. В своих грёзах он мечтал о свободе и справедливости; о времени, когда каждый человек будет абсолютно равным другому.
Самой яркой мечтой Марка, а значит, и несбыточной, и почти неосуществимой, была мечта о полетах в космос: далеко-далеко к звездам, к неизвестным человеку планетам, образующим системы, далеко-далеко к мирам, неподдающимся описанию, к существам, похожим и совсем непохожим на людей, и ещё дальше, за пределы видимой галактики. Он всеми силами хватался за сокровенную мечту, но был ребёнком, двенадцатилетним мальчишкой из обычной провинциальной семьи. Стоило ему об этом вспомнить, все его мечты растворялись в эфире, испарялись, становились темной материей. Но он знал, даже больше, был убежден, что, когда вырастет, обязательно покорит космос. Он сделает все возможное, чтобы отыскать concordia2 не только в космическом пространстве, но и здесь, среди людей, на Земле. Наивная вера в человечество делала его доверчивым и простосердечным ребенком, но взгляд выдавал в нём взрослого и решительного человека. Марк определенно знал, что ждёт его в будущем, но никак не мог поверить в это.
Зима выдалась атипично теплой. Столбики термометров едва достигали отметки в минус пятнадцать градусов по Цельсию. Январь, позабыв о своём «морозном» прошлом, задумался о недосягаемой им весне. На улице бегали дети; их смех растворялся в прилегающих ко двору переулках и маленьких улочках, повисал на проводах и стучался в закрытые двери. Марк задумчиво смотрел в окно. Иногда он завидовал своим сверстникам, и хотел также, как и они, бегать по улицам без какой-либо цели, играть в салки, удирать от больших и маленьких собак, громко смеяться, не думая ни о чём серьезном. Иногда он хотел, чтобы у него были друзья. Насколько чистыми и по-детски наивными были эти мечты! Мечты, не имеющее ничего общего с объективной реальностью. Неожиданно на его глаза навернулись слёзы, которые он машинально убрал тыльной стороной ладони. Мужчины не плачут, – твердил он каждый раз, когда ему было невыносимо грустно.
Вдруг первая снежинка прилипла к окну. От неподдельного удивления Марк широко раскрыл глаза – он никогда раньше не замечал такой красоты – длинные четкие грани и замысловатый рисунок, таящий в себе нечто необъяснимое и прекрасное, заворожили юного мечтателя. В ту же минуту с неба стали падать тысячи снежинок, непохожих друг на друга, тысячи посланий с неба. У Марка непроизвольно раскрылся рот, и мысли его улетели куда-то далеко-далеко.
