Слой за слоем, пронзая гранит, базальт и древнюю, забытую породу, Метрополия Эры опускалась вниз. Наверху, на залитых солнцем шпилях, люди верили, что их город питают чистые законы физики, инновации и гений Ордена Урожая. Внизу, на глубине в три тысячи метров, инженеры вроде Калеба Ворна знали, что Метрополия питается болью. Это место называлось Саркофаг. И это была абсолютная противоположность всему, что Метрополия Эры демонстрировала миру. Калеб, его комбинезон из синтетического волокна, пропитанного антисептиком, казался единственным пятном стерильности в этой вечной гробнице. Он двигался по узкому технологическому мосту, который опоясывал гигантскую цилиндрическую камеру. Мост был сделан из титанового сплава, тускло отражавшего свет редких, мерцающих ламп аварийного освещения, расположенных с интервалом в пятьдесят метров. Внизу, под мостом, клубилась Несущая Жидкость – густая, темная субстанция, чье происхождение было засекречено даже от Инженеров высшего звена. Она не кипела, она пульсировала – медленно, тяжеловесно, словно огромное, больное сердце планеты. Из её поверхности поднимались нити пара, пахнущие озоном и жжёной медью. Калеб остановился. Ежедневный обход. Ритуал. И в самом центре этого колоссального, влажного, душного пространства, скованное между небом и землёй, парило Божество. Азаль. В официальных доктринах Ордена, которые Калеб зубрил с детства в Академии Коллекторов, Азаля называли Источником Первой Благодати. В действительности, он был пленником. Он не имел человеческой формы. Он был идеей, обернутой в чистый, ослепляющий свет, который, однако, сейчас был сильно приглушен. Его сущность была похожа на бурлящее ядро звезды: белое, с золотистым оттенком, и постоянно меняющее свою форму. Но это бурление было не радостным танцем энергии, а агонией. Азаль был оплетен Коронным Контуром. Это была гордость инженерной мысли Ордена – комплекс из толстых, черных, как обсидиан, цепей. Они были выкованы из сплава, способного сдерживать и поглощать нематериальную энергию, и покрыты тысячами рунических символов, призванных не защищать, а удерживать и дренировать. Цепи светились ртутно-синим светом, который пульсировал в противофазе с пульсациями Азаля, словно насильно навязанный ритм. Калеб подошел к консоли Модуля-7. Это был один из двенадцати узлов Контура, отвечавший за синхронизацию цепей.
– Саркофаг, Инженер Калеб Ворн, Смена 19. Активация диагностики Модуля-7, – его голос был глух, поглощенный гулом камеры. Дисплей консоли ожил, залитый обычным, успокаивающим зеленым цветом. Цифры побежали.
