А где-то там идеальное утро, и голубоватые волны с тихим шелестом набегают на желтый песок далеко-далеко внизу, солнце сияет в панорамные окна, и я просыпаюсь, сладко потягиваясь – с тем неудержимо-бесконечным ощущением счастья, которое наступает только тогда, когда все мечты внезапно сбываются. Ноздри щекочет манящий запах свежезаваренного кофе, и кожей ощущается взгляд – внимательный и восхищенный, влюбленный и любящий. Взгляд любимого.
А здесь узкая жесткая койка, тусклый красноватый свет аварийных ламп под потолком моего модуля и пронзительный вой сирены. И растрепанная, испуганная связистка Мерль Лоу трясет меня за плечи, вырывая из сладкого сна, в котором все казалось таким правильным.
– Лейтенант! Лейтенант Дож! Анкорианцы готовы атаковать.
Молча смотрю на нее, не в силах выдавить ни слова. Головная боль сдавливает виски, усталость накатывает привычной волной – ведь сон стал роскошью в то же мгновение, когда анкорианские корабли зловеще зависли на орбите, отрезав нас от остального мира. Огромные, закрывшие почти все небо, они пугали одним лишь видом. Казалось, один выстрел – и базы не станет, а все мы превратимся в мелкую звездную пыль.
Но анкорианцы не нападали. До сих пор.
– Анкорианский адмирал на связи, – не дождавшись ответа, сообщает Мерль. – Требует старшего по званию. Тебя, Сэм.
Замечаю, как дрожат ее губы и руки – она тоже на грани срыва. Все мы на грани.
– Хорошо, – просто и коротко.
Можно притвориться, что я знаю, что делаю. Можно притвориться, что быть старшей по званию на осажденной базе, покинутой большинством военных, вовсе не непосильная ноша. Можно встать, забыв, что тело слушается с трудом – от снотворного, которое я приняла, чтобы забыться хоть ненадолго, в голове до сих пор туман.
Я знаю, что делаю. Мне нужно дойти до командного центра и ответить на вызов анкорианца. Всего лишь.
Тру виски, отгоняя упаднические мысли. Да, переговоры – это хорошо, можно потянуть время, отсрочить неизбежное. То, что несомненно случится, если нам придется сдаться, если долгожданной помощи не будет.
Тогда анкорианцы уничтожат нас всех.
Коммуникатор мигает, помехи сменяются изображением. Моя камера выключена, но камера анкорианца включена, и на секунду я замираю от того непонятного волнения, которое часто бывает перед встречей с незнакомым и неизведанным.
Когда размытое изображение медленно обретает четкость, я с трудом сдерживаю удивление. Не знаю, чего я ожидала – лиловой кожи или жутковатых щупалец, но анкорианец выглядит почти как человек. У него светлые, почти белые волосы, но лицо молодое, волевое и, не могу не признать, красивое. Слишком красивое, может быть, даже искусственно-красивое. Приглядываясь, понимаю, что черты его лица абсолютно симметричны, а кожа слишком ровная, без морщинок, родинок или хотя бы веснушек. У анкорианца нет дефектов, нет несовершенств. Он похож на робота – особенно сейчас, когда, не моргая, смотрит прямо на меня странно-прозрачными бледно-синими глазами. И от этого уже совсем не по себе.
