Легенда о создании Амуртэи
Я ведь не должен был чувствовать. Ничего. Я – Поднебесный Бес, двуликий дух, рожденный в горных туманах, где нет места слабости. Моя суть: игра, обман, легкая добыча душ, завороженных взглядом. Левый глаз – красный, как уголь в ночи, правый – зеленый, словно мох на древних камнях. Два цвета – две правды. Но ни одна из них не говорила мне о любви.
А потом была Она. Та, что смеется над кровью и ломает судьбы одним движением пальца. Та, что однажды взглянула на меня, как на равного. Как будто сквозь мою маску, сквозь бесовскую суть, она увидела что-то родное.
Я отдал ей глаз. Свой Небесный Глаз. Чтобы остаться. Чтобы быть рядом. Чтобы она могла смеяться, гладя мой торс, чтобы ее пальцы скользили по моей коже, а я… я мог дышать единым с ней воздухом.
Любовь? О, это не сладкие речи и не розы у порога. Это когда ты готов отдать часть себя, не требуя возврата. Это когда ты знаешь, что под Ее броней – рана, глубокая, как пропасть, и ты хочешь ее залечить. Даже если она тебя оттолкнет. Даже если в следующий миг прикажет убить.
Я не герой баллад. Я не рыцарь, воспетый в легендах. Я – присягнул ей на верность как шут, хоть был и не один в этой роли. Но в моем сердце теперь живет то, чего не должно быть у беса: нежность. Нежность к той, кто может разорвать меня на части и все равно останется единственной, кого я буду любить.
И если это проклятие, то я принимаю его с улыбкой. Потому что лучше гореть в ее огне, чем жить в вечной мерзлоте без нее.
Я так считал…
Да, я – Вееро, былой шут той самой королевы Риски. И моя любовь – это мой самый опасный трюк. Я убил королеву. Риска лежала на троне из обсидиана, и в ее груди зияла рана.
Я хотел лишь сказать правду:
– Я люблю тебя, – слова, простые и страшные, стали клинком.
Риска, владычица теней, повелительница запретных сил, не знала любви. Она знала власть, страх, одержимость – но не это. Не ту тихую, всепоглощающую нежность, с которой я смотрел на нее даже, когда она била меня хлыстом или заставляла исполнять драматичные танцы на битом стекле.
Риска от моих слов даже не вздрогнула. Лишь приподняла бровь, словно я выдал очередную глупую шутку. А потом. Потом ее лицо стало трескаться. Клянусь, я видел, как по коже пробежала тень разлома внутри. Ее сущность, сотканная из власти, тьмы и холодного расчета, не выдержала теплоты.
Моя любовь оказалась для нее ядом. Она не могла принять ее, не могла подчинить, не могла превратить в оружие. И потому – разбилась.
Ее сердце, темное, как ночь без звезд, раскололось на осколки. И каждый осколок светился – не злом, но возможностью.
