Проклятый дождь к обеду не только не закончился.
Как я и весь остальной караван весьма нетерпеливо ожидаем.
Он припустил еще сильнее, уже превращаясь в настоящий ливень время от времени.
– Обещал наш доблестный предводитель каравана, что к обеду обязательно распогодится! – я сама непритворно злюсь и прицельно сплевываю в сторону. – Какого черта мы в том постоялом дворе не остались передохнуть? Если уже с самого утра так беспросветно льет? И так уже целую неделю тащимся без продыху! Так у него горит все золото и серебро со своих земель собрать?
Прислушавшийся к моим словам Терек ничего не сказал, хотя, конечно, все правильно понял, на кого именно я так серьезно ругаюсь.
Только внимательно посмотрел мне в лицо, потом развернулся и, стеганув свою лошадь, поскакал обратно к Норлю.
Он со мной спорить не станет, чтобы самому графа защищать, хотя, вроде, должен бы, но тоже не собирается упираться, на своей личной шкуре принимая все милости погоды от местной природы.
Выезжать с уже хорошо прогретого постоялого двора, видя низкое свинцовое небо и сыплющиеся с него сплошные струйки воды, уж по размокшей дороге, да еще в путь на целый день – такое себе испытание для психики нормальной женщины.
Едешь ведь не на машине, под непроницаемой для сырости крышей, с сушащим стекла климат-контролем, а на своей уже полностью мокрой лошадке, на своей личной заднице, да еще со скоростью, дай бог, пару километров в час, если не полтора всего.
Определенная романтика средневекового туризма!
Граф собирает налоги в золоте и серебре в свой личный сундучок, еще повозки постоянно наполняются сданными главному местному рэкетиру дорогими продуктами, тканями, столярными и кузнечными изделиями.
Становятся тяжелее, все медленнее едут по проселочным дорогам, а в такую погоду просто откровенно тащатся с черепашьей скоростью.
Такие понятия скорости про черепах и километры тут вообще никому не известные, что-то большое здесь только в длинных лигах считают.
«Подъехал ведь приятель только проверить мое, как бы правильно сказать, внутреннее состояние и сейчас имеющееся в наличии настроение, – хорошо понимаю я. – Зря его так пуганула».
Но уже все понял с первой фразы, которую я произнесла в больших сердцах и сильно сгоряча, а теперь возвращается на привычное место в караване.
Они с Тереком едут прямо за мной следом, всего в десятке метров, чтобы приглядывать за каретой и еще за мной немного.
«Такая вот личная охранница ее светлости графини, за которой другие дружинники постоянно присмотр несут», – усмехнулась я, скривив лицо от текущей по нему все время воды.
