1. Котёл с человеческим супом
Как меня зовут, не имеет значения.
Имя – это всего лишь ярлык на чемодане, который я однажды забыл где-то между перевалочным пунктом кармы и транзитной зоной аэропорта. Придумайте мне какое-нибудь подходящее прозвище, у вас на это будет достаточно времени.
Я летел с острова Бали. Из Денпасара – в Сингапур. Не для того чтобы начать новую жизнь, как пишут на инстаграм-страницах люди, которые уже давно забыли, как дышать без респиратора. В моём положении начинать новую жизнь, не закончив старую, – непростительная иллюзия. Просто хотелось кондиционированной прохлады, пространства для взгляда и возможности хоть как-то передвигаться по улицам.
В наушниках грохотал «Пепел Бастет». Это такая глючная хэви-метал-группа. Тяжёлые гитарные рифы, симфонические вставки, мощные апокалиптические тексты. Я слушаю хэви-метал, чтобы при взлёте не закладывало уши. Кто-то предпочитает перед полётом выжрать бутылку алкоголя из дьюти-фри, а мне заходит тяжёлая музыка.
Самолёт был полон. Большую часть в нём занимали азиаты. Корейские инвесторы, китайские туристы, японцы с ноутбуками, породистые азиатки, чья ДНК словно заключила тайный контракт с демоном вечной юности. Пара семей с детьми. Путешествующие старики со своими старушками. Несколько молодых европейцев – легко распознаваемых цифровых кочевников. И случайные тени с глазами, в которых отражались экраны мониторов на спинках кресел. К таким теням относился и я сам. Я мог бы лететь бизнес-классом, но кто-то прямо у меня перед носом выкупил в бизнес-классе все билеты. До сих пор не понимаю, как такое вообще возможно.
Мне повезло хотя бы с местом: оно было у окна. За иллюминатором прогружались текстуры облаков – ровные белые катышки на бирюзовом фоне. По крайней мере, с оптимизацией в этой игре всё было в порядке. Справа, рядом со мной, летела то ли филиппинка, то ли китаянка неопределённого возраста, но явно уже не юная и далеко не прелестная. Для простоты назовём её азиаткой и на этом успокоимся. У неё были чёрные как алгоритм волосы, пёстрое платье и босоножки, под которые она надела белые носки.
Сразу после взлёта она начала чихать. Она вела себя как биологический террорист. Как гриб-трутовик, распыляющий в настоящее споры будущего. В перспективе это сулило планете бактериологическую катастрофу.
Каждые две минуты она вздрагивала, наклонялась вперёд и глухо ухала, и при этом она вся сжималась, как будто готовая принять удар полицейской дубинкой поперёк спины. Я специально засёк время. Между её носовыми спазмами проходило почти всегда две минуты, плюс-минус. Спасибо, что она хотя бы прикрывала лицо своим огромным, как парашют, носовым платком. Это наверняка был тайный жест, которым участники некоего вирусного культа приветствуют друг друга, когда встречаются в людном месте.
