Семёнов топтался за дверью и уходить точно не планировал. Более того, он снова начал долбить своими кулачищами по створке. Вот ведь бугай чертов! Откормился на милицейскую зарплату!
Грохот набирал силу, угрожая опять расфигачить хлипкий замок. Но это ладно, это хрен с ним. Замок можно снова отремонтировать или заменить. А вот чью-то жизнь – маловероятно.
Проблема была не только в том, что у меня на соседней кровати лежала девушка, истекающая кровью, но и в том, что, если старлей попадёт в комнату, он эту девушку увидит. В принципе, любые девушки в компании молодого, неженатого лейтенанта – явление вполне обычное. Если только им предварительно не пытались перегрызть горло.
– Петров! Ты там живой? Открывай, кому сказал! Иваныча спрашивал, он сказал, ты дома. – Бесновался в коридоре Семёнов.
Так понимаю, после того, как я сразу не отреагировал на стук, старлей решил, что со мной могла произойти какая-нибудь неприятность. В принципе, не удивительно, особенно если учесть, что у нас тут трупы морозные в кустах валяются и свидетель единственный резко пропал. Ну или Семенов слишком ответственно отнесся к распоряжению полковника быть моим наставником и перепутал эту роль с отцовской заботой.
– Да ты скажи что-нибудь, Петров! Живой или нет?
А я не то, что был неживой, я просто понятия не имел, что делать. Голос Семёнова громыхал где-то в очень дальнем закоулке моего сознания, я его слышал будто сквозь вату, гулко, но неясно. Это наверное, от стресса.
Выдать какой-то более-менее адекватный вариант поведения мозг отказывался. Тоже, наверное, от стресса.
Более того, этот чертов мозг категорически не хотел воспринимать реальность, услужливо подкидывая идиотские версии происходящего: «А может, это мираж? Или тест от Лилу на стрессоустойчивость?»
Однако темное пятно на одеяле, расползавшееся с неумолимой обреченностью, и медный запах, щекочущий ноздри, были на редкость материальны. Какие уж тут тесты?
Аня. Та самая Аня. С кладбища. Истекает кровью на моей кровати. В моей комнате. В милицейском общежитии…
Все эти фразы можно будет высечь на моем надгробии, с пометкой «Этот человек совершенно бездарно просрал свой второй шанс».
– Петров! Три секунды и я выбиваю дверь! – рев старлея выдернул меня из ступора. – Зябликов, ты чего выперся? Никто не буянит! Не видишь, участковый пришел?! Да! По своим участковым делам! Иди на работу!
Судя по немного истеричным нотам, звучавшим в голосе старлея, он за меня на самом деле переживал. Скорее всего, напридумал уже каких-нибудь ужасов. А значит, дверь он реально выбьет.
