Я уже далеко не молод. Мне не пара веков… Я повидал разное на этом свете и буду весьма изумлен, если что-то в нем еще сможет меня удивить.
Многие считают меня богом.
И, наверное, они правы.
Я олицетворяю ту самую силу, которой поклоняются. Которую боятся. Которую желают получить в союзники люди.
Меня называют слепым.
Но это – неправда.
Вижу я очень хорошо.
Вот, например, та девушка за соседним столиком. Она несчастна, одинока. Она поссорилась со своим прежним другом и теперь не знает, где найти нового. Она мнительна, стеснительна и безмерно горда.
А я мог бы слегка подправить ее унылую жизнь, подбросить на пути крошечную искорку успеха, везения, удачи. Я мог бы превратить эту одинокую дурочку в богатую наследницу, или сделать ее женой премьер-министра, или… заставить вон того молодого человека влюбиться в нее по уши.
Есть крошечный шанс – если она встанет сейчас, повернется и случайно опрокинет его чашку, он подскочит, стирая с колен остывший кофе, она бросится извиняться и… Ты только догадайся встать именно сейчас!
– Опять ерундой занимаешься? – прозвучал рядом недовольный голос.
Я отвлекся, оборачиваясь:
– Привет, Фем.
Он сидел на соседнем стуле, устало обмахиваясь своим круглым зеркалом, и недовольно рассматривал меня.
Естественно, невидимый для смертных. Как всегда по-юношески уверенный и активный, но немного утомленный. Мой брат и коллега, так сказать. Бог равновесия и справедливости.
– Тебе заняться больше нечем? – спросил он возмущенно, перенаправляя злобное пожелание хозяина ресторана, обращенное к одному из официантов (“чтоб тебе пусто было!”), на него же самого. Не знаю, будет ли по-настоящему “пусто” владельцу заведения (пожелание-то хоть и эмоциональное, но слабенькое), однако некоторые финансовые трудности на ближайшую неделю тот получит. И поделом: не увеличивай негатив во Вселенной.
Замечательная работа у моего младшего брата – благородная, высоко ценимая, нужная… вот только нудная. Мечешься веками, и, может быть, один человек из миллиона сообразит, что наказали его за подлые мысли, обращенные к собственной жене.
Если вообще догадается, что наказали. А то сбросит все на слепой случай.
На меня то есть.
Не повезло, дескать, случайно оступился и головой стукнулся тоже случайно.
И вся слава опять-таки мне. Потому как в моем кармане, кроме золотых искорок-удач, много черных камешков невезения. И очень часто я достаю их, не глядя…
– Ты бы лучше помог вон той женщине, – продолжал читать нотацию Фем, отражая зеркалом еще чье-то злое намерение, случайно залетевшее в кафе. – У нее трое детей, и ей не помешало бы немного удачи. А этой девице и без тебя неплохо.
