– Не беспокойтесь, как только приедет господин Холд, старший или младший, я вас приглашу, – сказал Ральфу мужчина. – А пока, полагаю, вам следует привести себя в порядок и отдохнуть.
Ральф кивнул. Отдохнуть хотелось. Да и вещи действительно неплохо было бы постирать. Видел бы господин ректор, во что превратился выданный Бонку парадный мундир. Светлое пятно на рукаве – фасадная краска. Мел. И перепачканные в крови брюки.
Он сглотнул. Прекрасная память, служившая ему подспорьем, впервые в жизни обернулась против него. Он снова видел, как вязким жидким ковром укрывает белый мрамор алый туман, чувствовал запах крови. А перед глазами стояла намертво впечатавшаяся в мозг картинка: мертвый белый и мертвенно-бледный Николас. К счастью, живой.
Забавное совпадение, избежав смерти, друг заново родился в Рождество.
Ральф хмыкнул, бросил на кресло пиджак и, уставившись в пол, принялся задумчиво расстегивать пуговицы на черной рубашке.
– Позвольте, я заберу ваши вещи? – тихо спросила его горничная, и он очнулся. Он и забыл о ней.
– Конечно. – Ральф подал ей китель.
Ну и день.
Он расстегнул ремень, вытащил убранную в брюки темную ткань и снял рубашку, мечтая скорее очутиться в душевой. С тихим щелчком открылась дверь.
Горничная, лицо которой он не удосужился рассмотреть, наконец оставила его одного. Кстати, зря не рассмотрел, у кого ему спрашивать китель? В академии три шкуры с него сдерут за парадную форму. Надо бы попросить щетку да почистить брюки. За делом он скорее дождется Ани и Ника.
– А Алиана говорила, в Эдинбурге вы не держали слуг, – услышал он нервный смех Элизабет.
Тело мгновенно отозвалось на ее близость, напоминая о том, что он обещал себе забыть, а ведь он стоял к ней спиной и ее не видел. Он поморщился.
Ну точно – придурок.
– Не держали, – оборачиваясь, подтвердил Ральф.
Она стояла в дверях все в том же ослепительно красивом, но безнадежно испорченном платье. Только тонкие руки больше не закрывали перчатки, и длинные волосы ее теперь свободно спадали по плечам.
– Тогда тем более странно, что младший из Бонков не в состоянии раздеться сам, – зло заметила Лиз, развернулась и скрылась в тени коридора.
Что? Ральф недоуменно посмотрел на рубашку в своих руках.
– Я подожду за дверью, пока вы разденетесь, – робко сказали совсем рядом. – Ваши вещи будут готовы к утру.
Жизнь бок о бок с Фостером не прошла для Ральфа бесследно. Горничная ушла вслед за Элизабет, и Бонк аккуратно повесил одежду на спинку кресла. Или, может быть, виной была обстановка. Рука не поднималась нарушить этот идеальный и очень дорогой порядок. Зато поднялись ноги. Он недовольно посмотрел на следы от ботинок на светлом ковре. Странная манера имперцев не разуваться в домах вызывала у него искреннее недоумение. Гораздо проще разуться, чем отмывать ковер или вообще менять его. Впрочем, какое ему дело до этого, не ему же чистить.