Первым её увидел Санек. Она вышла из леса, когда вот-вот должен был наступить вечер. Люди в это время не ходят, в ямах уже зашевелилась нечисть.
– Смотрите, – Санька сказал это негромко, потому что орать в это время нельзя – не надо заранее привлекать к себе внимание тварей. Костер, у которого мы ужинали, понемногу догорал – скоро надо расходиться по своим норам. Наступало время ночных гостей.
Все вскочили, я подхватил свой заслуженный АК и тоже подошел к остальным. Сзади, с наблюдательной вышки, раздался спокойный голос Павла:
– Вы что – дети? Быстро по местам.
Павел, как всегда в нужную минуту, находился там, где надо – в этот раз сидел на вышке в крутящемся обшарпанном офисном кресле, перед закрепленным на станине Кордом. Он положил пальцы на рукоять и повел стволом пулемета в сторону гостя.
Все очнулись – действительно, как дети. Ребята быстро разбежались. Я нырнул в свой окоп, прошел под заросшей бетонной плитой, и выставил Калашников в амбразуру. Идущий к нам человек не попадал в мой сектор обстрела, а мне страшно хотелось увидеть его. Точно, как ребенок – усмехнулся я про себя. Но нас можно понять – уже тысячу лет никто не выходил на наш пост. Последний раз это было в прошлом году, в предзимье.
Пока я крутился, пытаясь заглянуть сбоку амбразуры, чтобы увидеть гостя, тот уже добрался до подножия холма.
– Стой там! – услышал я Смирнова. Он был когда-то кадровым и голос у него был настоящий, командирский.
– Стою, – ответили снизу, и я вздрогнул. Горячая волна воспоминаний обожгла грудь. Неужели?!
Я не выдержал, выдернул из бойницы автомат и побежал обратно, к выходу. Когда выглянул из окопа, увидел, что братья Селивановы уже ведут гостью. Все были спиной ко мне, и я ничего не разглядел. Любопытство взыграло еще больше. Но убежать из окопа я все-таки не решился, и не потому, что дисциплина, а потому что видел уже, чем это может кончиться. Наш пост когда-то вырезали полным составом. Правда, произошло это давно, еще в самом начале. Мы самые крайние к лесу, мы и соседи справа, может быть, поэтому нечисть так и рвется на наш бугорок. Наш холм держит подходы к городу. Ну и еще дороги здесь сходятся.
Я уже хотел вернуться в дзот, но в этот момент гостья опять заговорила.
– Кто командир? – голос был усталый, но звонкий. Я уже узнал его, но все равно боялся поверить, вдруг это самообман.
– Я! – Смирнов вышел из своего блиндажа и направился навстречу троице. – Кто ты?
– Я из лесных.
Это негромкое заявление вызвало яростные крики. Я опять вздрогнул – лесные! Она что – совсем рехнулась? Лесной идти на наш пост – это самоубийство, сейчас ребята её на куски порвут. Услышав злобные крики, девушка оглянулась, и я выронил автомат.
