Глава 1 Песнь на прощание
«Ковчег-7» скользил через безвоздушное пространство, его темный корпус поглощал отсветы далеких созвездий. Он был порождением иной эпохи – не завоеватель, а соглядатай, инструмент для изучения тишины, что воцаряется после финального аккорда мироздания. В его отсеках спали не солдаты, а археологи грядущей смерти – ученые, чьим уделом стало документирование агонии звезд.
Капитан Элиас Ворк ощущал под пальцами легкую вибрацию панели, единственное свидетельство работы мощнейших двигателей. Впереди, в главном просвете, висело оно – сердце системы Кайрус. Гипергигант, изможденный и раскаленный, испещренный конвульсивными всполохами. Он был похож на рану в теле галактики.
– Коллапс неизбежен. Временное окно – семьдесят два часа, – голос первого офицера Арены был ровным, но в нем угадывалось напряжение. – Биосканирование – нулевое. Радиофон – чисто. Система мертва.
Элиас молча кивнул. Все шло по протоколу. Предсмертная тишина.
И тогда на периферии сенсорной сети зародился импульс. Не всплеск, не крик. Нечто упорядоченное и сложное, мерцающий узор данных, проступающий сквозь шум умирающей звезды. Ритмичный, как дыхание, и бесконечно печальный.
– Источник? – бросил Элиас, не отрывая глаз от пульсирующей сферы Кайруса.
– Четвертая планета. Но… это невозможно. Атмосфера разрежена до критического предела, температура поверхности плавит свинец. Энергетическая сигнатура… не соответствует ни одной известной технологии. Скорее, напоминает… квантовую вязку. Или музыку.
– Выводи.
Изображение планеты заполнило проектор. Мир-призрак, потрескавшийся и безжизненный. Но на его поверхности цвели световые формации. Гигантские, простирающиеся на континенты, кружева из плазмы и пыли. Они переливались, сворачивались в спирали и рассыпались на мириады искр, чтобы сложиться вновь в новый, еще более сложный рисунок. Это не было строительством. Это был танец. Медленный, осознанный танец конца.
– Они не пытаются спастись, – ошеломленно прошептал кто-то.
– Они творят, – поправил его Элиас, и в его голосе впервые за много лет прозвучало благоговение. – Они используют свет умирающей звезды как нить.
Сигнал с планеты резко обрел ясность. Компьютер, долго бившийся над дешифровкой, выдал первое внятное совпадение. Это был не язык. Это была эмоция, облаченная в математическую формулу. Приглашение. Просьба стать свидетелем.
Протоколы предписывали отход на безопасную дистанцию. Инстинкт исследователя кричал обратное. Элиас видел, как сжались пальцы Арены на спинке кресла, как встревоженно переглянулись ученые на мостике. Страх боролся с любопытством. Любопытство побеждало.
