Находка
Старинный читальный зал городского архива всегда напоминал Алексею храм. Тишина здесь была особенная – не мёртвая, а наполненная дыханием веков. Скрип стула или шорох бумаги звучал почти кощунственно. В высоких окнах дрожало мутное стекло, рассеивая дневной свет так, что пыльные частицы в воздухе казались золотыми искрами.
Алексей давно привык к этой атмосфере. Три недели подряд он приходил сюда, садился за дубовый стол и корпел над делами губернских чиновников конца XIX века. Работа была частью его диссертации – казённые отчёты, налоговые книги, переписка помещиков. Всё это казалось сухим, но в глубине души он верил: где-то между строк спрятаны человеческие драмы.
Сегодняшний день ничем не обещал выделиться. Алексей уже собирался сделать перерыв, когда под рукой ощутил что-то непривычное. Между стопкой инвентарных книг и потрёпанным журналом заседаний лежал том в тёмно-коричневом переплёте. Кожа была истёрта, но неофициальность находки сразу бросалась в глаза – такого источника не должно было быть в сухих государственных фондах.
Он вытянул книгу и сдул слой пыли. На титульном листе выцветшими чернилами значилось:
«Записки Ивана Н. 1871 год».
– Дневник… – прошептал Алексей, словно боясь потревожить самого автора.
Страницы были плотные, с желтоватым оттенком, местами – пятна, похожие на следы воска или пролитого вина. Почерк аккуратный, с завитушками, но разборчивый. Первые записи оказались скучны: заметки о хозяйстве, покупках, погоде.
“Март 12. Лошадь прихрамывает, велел кузнецу подковать. Слуги ленивы. Погода переменчива.”
“Март 18. Сосед Захарьин приезжал, говорил о продаже леса. Не согласился.”
Алексей пролистал дальше. Почерк вдруг стал нервным, строки неровными.
“Июль 2. Сегодня в усадьбе произошло страшное. Господин найден мёртвым. Слуги шепчутся, что это несчастный случай, но я слышал крик в полночь. Клянусь, видел тень у окна его комнаты. Дверь была заперта изнутри…”
Алексей замер. Его сердце забилось чаще. Он склонился ближе, боясь пропустить хоть слово.
“Июль 3. Никто не верит моим словам. Слуги молчат, будто запуганы. На лице господина – выражение ужаса, будто он увидел самого дьявола. Следов борьбы нет. Но я знаю: это убийство.”
Листы шелестели в руках, как будто сами торопили его к разгадке. Но на середине одной из страниц текст резко обрывался:
“Я знаю, кто убийца, но если эти строки найдут…”
И дальше – пустота. Лист был вырван, края неровные, будто кто-то в спешке выдрал страницу.
Алексей почувствовал, как холодок пробежал по спине. В архиве стало особенно тихо, даже часы на стене будто замерли. Он невольно оглянулся: за соседним столом дремал седой библиотекарь, в углу листала книгу аспирантка. Никто не смотрел в его сторону.
