Пепел падал всю ночь.
Он никогда не падал быстро – словно у него было достаточно времени, чтобы коснуться каждого камня, каждой черепицы, каждого одинокого окна. Когда Марк открыл дверь, он почувствовал его холодный вкус на губах и горле, будто город пытался войти в него вместе с этим утренним дыханием.
На площади стояли фонари, но их свет был мутным, и казалось, что пепел гасит его ещё в воздухе. Под ногами всё хрустело – не снег, нет, а мягкая, тянущаяся корка из вчерашнего слоя. Марк прислушался – и услышал только собственные шаги.
Город не спал, он просто… молчал. В этом молчании был вес, от которого плечи опускались чуть ниже, чем обычно.
Он поднял воротник пальто, хотя было не холодно. В груди шевелилось странное чувство – как перед грозой, когда воздух уже знает, что скоро что-то случится, а люди ещё делают вид, что всё в порядке.
Где-то в глубине улицы раздался глухой удар – будто что-то тяжёлое рухнуло. Марк замер. Пепел продолжал падать, и теперь казалось, что он падает чуть быстрее.
Марк медленно двинулся в сторону звука.
Улица сужалась, дома стояли ближе друг к другу, и тени в проёмах дверей казались почти живыми. Пепел ложился на плечи, на волосы, на ресницы – и он понимал: если остановиться, можно просто исчезнуть в этом мягком сером снегу.
За поворотом он увидел её.
Сначала – только фигуру: женщина в длинном плаще стояла у стены и держала в руках пустую клетку. Её лицо скрывал капюшон, но Марк почувствовал, что она смотрит прямо на него.
– Ты опоздал, – сказала она тихо, так, будто знала его голос и шаги всю жизнь.
– Мы… знакомы? – спросил он, подходя ближе.
Она медленно покачала клетку, и пепел внутри закружился, как маленькая буря.
– Пепел знает имена всех, кто остался. – Она подняла голову, и в её глазах Марк увидел отблеск света – или, может, огня. – Но ты ищешь не причину. Ты ищешь прощение.
Марк хотел спросить, откуда она знает, что он ищет, но в этот момент вдалеке, за крышами, что-то загрохотало и раздался глухой, будто подземный, стон. Женщина обернулась на звук, и её рука дрогнула.
– Они ближе, чем я думала, – сказала она, и Марк понял, что с этого мгновения назад дороги уже нет.
Марк шёл за женщиной, едва успевая переставлять ноги.
Она двигалась быстро, хотя улицы были скользкими от слоя пепла, и ни разу не оглянулась.
– Куда мы идём? – спросил он.
– Туда, где тебя пока не знают, – ответила она. – Если повезёт.
С каждым поворотом дома становились ниже, а небо – темнее, будто над этим районом тянулся особый, более густой слой пепла. Марк заметил, что здесь окна забиты изнутри, а двери обиты металлическими листами. На некоторых – символы, выцарапанные чем-то острым.
