Ночная тень постепенно уползала в свое убежище. Солнечные лучи первыми коснулись одинокого дерева на алом утесе. Игнеусы, красные цветы невероятной красоты, радовали всех своими яркими бутонами, несмотря на первые месяцы зимы. Они не раскроются еще долго, но когда это время придет, Багряные острова вновь покажут себя во всей красе.
Портовый город Ремота неохотно просыпался. Причем происходило это невероятно странным образом: от пролива вглубь города и к горе. Ровно так же – от середины к краю, ночное покрывало уходило прочь, уступая место дневному свету.
Несмотря на только-только разгорающуюся городскую суету, в порт уже прибыл корабль. Самое обычное торговое судно, без каких-либо флагов, гербов или опознавательных цветов. Но вот человек, сошедший с его палубы, сразу бросался в глаза. Назвать мужчину непримечательным никак не получалось. Короткий плащ цвета выцветшей незабудки лишь притягивал взгляд к его одинокому силуэту, но куда больше внимания приковывал деревянный посох с закрученными корнями вверху, будто в их недрах хранилось нечто ценное.
Аман всегда путешествует один, действует из тени, стараясь не попадаться лишний раз на глаза обычным людям. Хотя, общество заклинателей его так же не прельщает. И дело вовсе не в их чуть менее грациозных манерах, по сравнению с древней аристократией королевства. Таинственному человеку никак нельзя раскрывать всех своих планов, о которых так любят пошептаться жаждущие знать все и вся. Вот и сейчас колдун предпочел идти по узким улочкам и лесенкам, нежели по широкой дороге, тянущейся до самой центральной площади. Аман вышагивал широко, но размеренно, что не мешало ему двигаться достаточно быстро, чтобы в очередной раз испытать на себе злую шутку судьбы.
Проходя мимо очередного пролета, ведущего обратно к центральной улице, острый глаз Амана заметил знакомый цвет. Белая ткань не была чем-то диковинным, особенно для южных островов, но три тканевых жгута, перекинутых через плечо, твердили о символе Трибожия. Можно подумать, что в Ремоте нет псэтов, если точно не знать, к какой ипостаси священнослужителей относиться белая ряса, – приближенные Верховного тредея, включая его самого.
Аман затормозил так резко, как только смог, едва не накренившись вперед. Выглянув из-за угла, к его удивлению, там уже никого не оказалось. Даже осмотр центральной улицы не увенчался успехом. Тредей в белой рясе словно исчез. И Аману очень хотелось верить, что глаза его обманывают и никакого тредея он не видел. К великому сожалению, встречи с ними для Амана всегда заканчивались скверно.
