Дымка над болотами Иммервиля никогда не рассеивалась. Она скрывала не только гниющие корни и бледные огоньки болотных духов, но и вход в Последнее Убежище. Его хранительницей была Элис, женщина с глазами цвета вороненой стали и памятью длиннее, чем жизнь тысячелетнего дуба.
Она помнила времена, когда драконы писали законы мироздания когтями в скалах, а магия текла по жилам земли, как кровь. Теперь же магия угасала, вытесняемая холодной, бездушной логикой людей, возводивших свои дымящие города на опушках забытых лесов. А драконы… драконы стали мифом. Почти.
В тот день дымка принесла нечто новое – запах крови, железа и страха. И погоню. Элис, не шелохнувшись, наблюдала из тени старого тиса, как через хлипкий мост понесся юноша в разодранном плаще. За ним, звеня амуницией, мчались двое в плащах с вышитой на спине пылающей десницей – охотники за артефактами Империи.
Юноша споткнулся о корень, упал на колени прямо перед скрытым рунами входом в Убежище. Охотники настигли его.
– Отдай чешую, выродок, – прошипел старший, занося меч с тускло горящей руной. – Император заплатит за неё чистым золотом. Твоя тварь уже не защитит тебя.
Элис вздохнула. Так тихо, что это был скорее шелест ветра. Но его услышали. Все трое.
Охотники резко обернулись, зажав оружие. Юноша поднял голову, и в его глазах Элис увидела не страх, а яростную, животную боль.
– Он не «тварь», – хрипло сказал юноша. – Он был мой брат.
Из разорванной сумки на его поясе тускло мерцал кусок чешуи, размером с ладонь. Она была цвета закатного неба и черного обсидиана. Чешуя дракона.
Элис вышла из тени. Её простые одежды из мха и коры, казалось, были частью болота. Она ничего не сказала, лишь посмотрела на охотников. И в её взгляде, внезапно, мелькнул отблеск былого – бездонная глубина драконьей памяти, тяжесть веков, прожитых не человеком.
– Старая карга, проваливай! – крикнул младший охотник, но в его голосе слышалась дрожь. Воздух вокруг Элис гудел от сконцентрированной мощи.
– Вы принесли смерть в моё убежище, – её голос звучал как скрип древних камней. – И вы принесли частицу последней песни. Отдайте её мне.
– Ни за что! – выкрикнул юноша, прижимая чешую к груди. – Я должен… я должен её вернуть. К горе. Чтобы он обрёл покой.
Охотники, решив, что старуха – меньшая угроза, снова ринулись к нему. Но Элис просто щелкнула пальцами.
Из дымки вокруг них выросли тени. Не просто отсутствие света, а плотные, вязкие существа из самой древней тьмы, что была до звёзд. Они обвили охотников, не дав сделать и шага. Те закричали, но крики быстро стихли, поглощенные сырой, беззвучной материей теней.
