За год до старта «Ковчега-7» Элана Роудс стояла на краю шумного потока людей на межпланетном вокзале «Кеплер». Воздух был густым от звука голосов на десятках языков, от рекламных джинглов, врезающихся в сознание, от гула антиграв-шаттлов. Но это был не просто физический шум. Это был ментальный хаос – бесконечный поток данных, споров, мнений, претензий, где каждый кричал, чтобы его услышали, и почти никто не слушал. Язык, инструмент, призванный соединять, здесь служил стеной. Каждое слово было не мостом, а крепостным валом, отгораживающим собственное «я» от «другого».
Элана, тогда еще ведущий лингвист проекта «Вавилон» по расшифровке сигналов из системы Тау Кита, чувствовала себя абсолютно глухой. Они с коллегами годами бились над сложнейшим алгоритмом, ищущим паттерны в космическом шуме, и вот сегодня совет директоров решил свернуть финансирование. Проект признали бесперспективным.
«Вы ищете слова там, где их нет, доктор Роудс, – сказал ей глава совета, его голос был идеально откалиброван, лишен каких-либо эмоций. – Вселенная не говорит на нашем языке. Она генерирует данные. Ищите данные, а не смыслы».
В тот вечер, в своей тихой, стерильной квартире с видом на неоновые сполохи мегаполиса, она взяла в руки камертон – простой, старомодный, единственная вещь, оставшаяся от отца. Он был физиком-акустиком и верил, что вся Вселенная – это вибрация. «Забудь о словах, Ланни, – говорил он ей в детстве, когда она не могла уснуть из-за ссор родителей в соседней комнате. – Слушай тишину. В ней есть музыка. Ищи резонанс, а не доказательства. Правда всегда вибрирует в унисон с тобой».
Она ударила камертон о край стола. Чистая, печальная нота «ля» повисла в воздухе, дрожала, сопротивляясь всепоглощающему городскому гулу, и на миг очистила пространство. Это была крошечная точка гармонии в хаосе. Тогда она и приняла решение. Когда пришло предложение возглавить миссию на Кифар – планету, чье «пение» сводило с ума компьютеры, – она согласилась без колебаний. Это был бегство. Бегство к тишине.
Корабль «Ковчег-7», гигантский сигарообразный левиафан из сплавов и керамики, разрезал бархатную, усеянную алмазной пылью пелену космоса, оставляя за собой лишь слабую, мерцающую искру искажения в ткани пространства-времени. Внутри, в стерильной, гудящей тишине ее каюты, доктор Элана Роудс не отрываясь смотрела на главный экран. На нем, все увеличиваясь, висел изумрудный шар, испещренный причудливыми сверкающими прожилками – планета Кифар.
Ее пальцы непроизвольно сжали холодный металл камертона в кармане скафандра. Подарок отца. Талисман. Амулет против бессмысленного шума вселенной. Он верил, что все сущее вибрирует, и ключ к любой тайне – не в том, чтобы взломать код, а в том, чтобы найти верный резонанс, настроиться на нужную частоту.
