Сидя возле костра, Лина грела озябшие руки. Ночь была прохладная и тёмная. Тоненький серп растущей луны не мог осветить поляну. Хотелось спать, но не было даже одеяла, которое можно было бы подстелить под себя, а для того, чтобы лечь на холодную сырую землю, девушка пока недостаточно устала. Лина который раз пожалела о том, что плохо продумала, какие именно вещи необходимо взять в дорогу. Сумочки с банковской картой оказалось явно недостаточно. Тяжёлый вздох наполнил лёгкие свежим, сырым воздухом.
Лина до сих пор не была уверена в том, что поступила правильно, оставив свою маленькую квартирку в большом, так и не ставшим близким ей, городе и направившись сама не зная куда. Сейчас она сидела и вспоминала, как потеряно брела по улицам, руководствуясь каким-то внутренним зовом и не ведая, куда заведут её уставшие ноги.
В первый вечер она попыталась примоститься на лавочке в каком-то незнакомом ей парке. Но вид направившегося в её сторону полицейского мгновенно заставил оставить облюбованное место. И Лине пришлось идти всю ночь и часть следующего дня, пока территория города не осталась далеко позади.
А потом, когда она, наконец, нашла себе укрытие под ивовым кустом на берегу небольшого озерца, пошёл проливной дождь. Тогда она промокла насквозь, и была уверена, что простудится. Но, видно, простуде в эту дождливую, промозглую ночь она оказалась не по зубам.
С того дня стало прохладнее. Постоянные проливные дожди мочили одежду и волосы, затем выглядывало солнце. И только успевала Лина обрадоваться, что, наконец-то, немного пообсохла, как снова начинался дождь.
Девушка взглянула на небо. Сейчас оно было чистым. Мерцали звёзды. Лина не считала дни, но судя по размеру луны, шла она недолго – не прошло даже недели. Вышла она в утро после новолуния, а сейчас лишь тонюсенький серпик молодой луны желтел среди подмигивающих ей сверху звёзд. Но Лине, почему-то, казалось, что идёт она целую вечность. Девушка не знала, что является причиной такого чувства – то ли постоянно преследующий её холод, то ли факт, что она ничего не ела с того самого дня, когда ушла из своего дома. Поначалу она была так рада, что оставила негостеприимный город со странными людьми, которым не было никакого дела до потребностей других. А теперь она брела неизвестно где и неизвестно зачем, мокрая, голодная и страшно одинокая.
Лина смотрела на языки пламени, пожирающие тоненькие веточки, которые она то и дело подбрасывала в огонь. Зрелище завораживало, будя какие-то неясные ощущения, пробуждая где-то в глубинах разума давно позабытые образы и тени. Что-то, навеянное то ли мечтой, то ли воспоминанием, мелькало внутри алых и голубых лент костра. Она видела лица, события, но всё это было настолько мимолётно, что не могло задержаться даже на миг.