Глава 1
Pipa the Terrible
Хроника январского утра
Квартира Дурневых. Где-то на грани между поверхностным сном и глубоким маразмом.
6.50. За окном тоскливая зимняя темно-синь.
6.51. Шпингалет отщелкивается сам собой. Дверь лоджии распахивается. Стекла в рамах дребезжат нечто нескончаемо виртуозное в духе Листа.
6.52. Пипе Дурневой становится холодно. Ее не в меру упитанная нога с помидорного цвета пяткой втягивается под одеяло.
6.53–6.57. По комнате кто-то крадучись ходит, спотыкаясь о золотых тигров и не золотых, зато добросовестно выпотрошенных ятаганом плюшевых медведей. По стене прыгает ломкая тень, сжимающая в руке нечто зловещее, похожее на копье македонских непобедимых фаланг…
6.57. Пипа Дурнева начинает испытывать смутное беспокойство, но ленится открыть глаза и лишь глубже зарывается в подушку.
7.00. Пипу точно трубный глас настигает назойливый писк электронного будильника. Она свешивает ноги с кровати, озирается, видит темную фигуру, всматривается, а спустя мгновение парадную тишину правительственного дома раскалывает жуткий крик.
7.01. Вспыхивает свет – бросаясь к двери, Пипа полуосознанно цепляет рукой выключатель. Неопределенность ночи уступает хмурой определенности утра.
* * *
Из коридора Пипа опять оглянулась, и ее нечеловеческий вопль перешел в удивленный и даже восторженный взвизг.
На краю дивана, попиравшего дубовый паркет кривоватыми, но благонадежными черными ножками, сидел Гурий Пуппер. Он выглядел подавленным. На носу у него красовались подклеенные скотчем очки – номер первый из уникальной пупперовской коллекции поломанных очков. Длинная метла стояла в углу, подтекая тающим снегом.
Приседая от любопытства, Пипа вернулась в комнату и поспешно юркнула под одеяло. Она не хотела, чтобы у Пуппера была возможность созерцать ее пижаму. Это была агитационно-предвыборная фланелевая пижама, украшенная портретом ее папочки и лозунгом «Загрызу за гуманность!» на спине.
Но Гурию было не до пижамы. Он страдал. Нижняя челюсть у него тряслась. Взгляд дико блуждал по стене, спотыкаясь о пестрый рисунок обоев.
– Это конец! Она меня бросила! – тоскливо сказал Гурий.
Кося лиловым глазом, Пипа сочувственно выглянула из-под одеяла.
– Это навсегда, я знаю! Моя тетя, которая снится магвокатам, была права: нам не быть вместе! – еще надрывнее произнес Пуппер.
Холодная капля туманного происхождения скользнула вдоль благородного английского носа, запуталась в носогубной складке и упала Пипе на ногу.
Пипа сглотнула. Она с утра неважно владела голосом.