На орбитальной станции капитан Причер весь извелся, ожидая шаттл с Кляксы. Его так и подмывало зайти в сортир, отстегнуть протез, вытащить заветную флягу и как следует вмазать. Когда объявили, что шаттл задерживается, капитан с облегчением вздохнул и почти бегом припустил выполнять задуманное. Тут-то его и окликнул знакомый голос.
Причер неохотно оглянулся. Капитан сохранил характерные бронебойные повадки, с головой выдающие офицера десантного подразделения, только вот знаки различия у него теперь были совсем не те, что прежде, а на шее предательски светился белый воротничок.
– О-па! – удивился такой же громила, но с майорскими звездами в петлицах. – Ты чего, в контрразведчики заделался?
– Сын мой! – хмуро сказал Причер. – Сдается мне, в прошлую нашу встречу ты бы поостерегся хамить другу и учителю. Но сегодня я тебя прощаю… Как насчет исповедаться?
В результате длительной приватной беседы о духовном Причеру здорово полегчало, и на борт шаттла он вступил с благостной улыбкой. Окружающие почему-то отказались разделить его восторги. Для начала Причера вытолкали из кабины экипажа и отняли дымящее кадило, чем весьма капитана обидели. Потом выяснилось, что пассажиры все сплошь одержимы бесом и очень нервно реагируют на попытки окропить их святой водой. Больше всех орал какой-то молодой лейтенант, но мигом заткнулся, когда Причера на него стошнило.
Короче говоря, на главную военную базу Кляксы капитан Причер был доставлен с комфортом – его уволокли под руки два сержанта из «эм-пи».[1]
– А еще священник! – возмущался командир шаттла ему вслед.
В камере гауптвахты Причер ощутил, что может держаться на ногах и воспрял духом.
– Ну, кто тут первый на расстрел?! – осведомился капеллан, расправляя плечи. – Давай сюда, живьем оприходую!
– А как насчет по шее? – поинтересовались откуда-то из угла.
– Легко! – обрадовался капеллан. – Я же говорю – давай сюда. И по шее тебе достанется, и в рыло, и куда ни попроси. Милости просим к раздаче! Подходи по одному! Чует мое сердце – всеми тут без различия обладают кровь и убийство, хищение и коварство, растление, вероломство, мятеж, клятвопреступление, расхищение имуществ, забвение благодарности, осквернение душ, превращение полов, бесчиние браков, прелюбодеяние и распутство![2] А посему, грешники – ко мне!
– Слышь, batiushka, ну кончай же шуметь! – попросили из угла, на этот раз куда более миролюбиво.
– Русский, что ли? – прищурился капеллан.
– Угу, – на дальней койке сел усатый толстяк в драной тельняшке. – Старшина Кронштейн, ракетный катер «Ненормальный», командир правого борта. Выпить есть?