Глава 1. Око Энцелада
Последние крупинки соляной взвеси, поднятой реактивной струей «Тритона», оседали на иллюминаторы, рисуя на них причудливые, звездчатые узоры. За стеклом лежал мир абсолютной стерильности и безмолвия: плоское, как стол, фиолетовое зеркало океана, упиравшееся в размытый, молочно-белесый купол небосвода. Энцелад-7. Океанида. Мир-призрак, мир-саван.
– Посадочный цикл завершен. Контур герметизации стабилен, – голос капитана Евы Корсак звучал привычно сухо, но Артем Волков заметил, как белеют костяшки ее пальцев, вцепившихся в спинку кресла. – Атмосфера – инертные газы. Давление – земное. Температура – минус десять. Тишина радиоэфира – абсолютная. Как в склепе.
– Зато с видом на море, – не отрываясь от панели управления, буркнул Артем, его пальцы порхали над сенсорами, запуская рои диагностических дронов. – Ни пылинки. Ни души.
Именно он первым оторвался от мониторов, почувствовав шестым чувством старого волка, и уперся взглядом в иллюминатор. И застыл, будто его током ударило.
– Ева… Босс. Взгляни. Это не по нашей части.
Корсак медленно подошла. И молчание, воцарившееся в кабине, стало густым, тяжелым, как сироп.
В полукилометре от них, вздымаясь из неподвижных, маслянисто-фиолетовых вод, стоял Город. Или Кристалл. Или Собор. Никакие земные аналоги не подходили. Гигантские структуры, сросшиеся в идеальные шестигранные ячейки, образовывали фрактальное сооружение, похожее на бесконечный улей или коралл, вознесенный к небу. Поверхность его была отполирована до абсолютного зеркального блеска, он отражал бледное солнце и при этом… поглощал свет, утопая в собственной, глубокой и холодной тени. Он не издавал ни звука. От него не исходило ни тепла, ни радиации. Только немое, всепоглощающее величие иного разума или иной природы.
– Сканеры… не врубаются, – наконец выдохнул Артем, с трудом отрывая взгляд. – Он поглощает всё. Буквально всё ЭМ-излучение. Но есть обратный, когерентный сигнал… Слабый, на лептонном уровне. Это не излучение, это… структура данных. Чистейшая информация. Похоже, мы нашли природный суперкомпьютер. Или его склеп.
Три дня. Три дня кропотливой работы, перебранных частот, отсканированных гармоник. Миа Чен, их лингвист-дешифровщик, почти не отходила от консоли, ее лицо освещалось мерцанием голограмм, отражаясь в ее темных, непроницаемых глазах. Это она нашла ключ – не код, а гармоническую последовательность, резонирующую с самой структурой кристалла.
– Готово, – ее голос прозвучал хрипло от усталости и напряжения. – Подключаю.
Момент подключения был антиклимаксичен. Ни вспышек, ни грома. Просто на центральном экране «Тритона» погасли все схемы и на их месте расцвела, взорвалась, родилась реальность.
