Они вошли и остановились, будто сбившись с дороги. В таверне было темно и душно, кое-где на столах чадили жирные свечи, и ничего не стоило принять посетителя за тень. Или тень, рассевшуюся в дальнем углу, – за посетителя.
Незнакомцев заметили многие, но никто не удивился. После того, как на севере вдруг разлилась Светлая, снося мосты и переправы, выгоняя людей из лачуг и хороших домов, бродяги всех сословий перестали быть редкостью в этих местах. Пришлые люди, поддаваясь на расспросы, говорили одно и то же: река никогда еще не проделывала с людьми такого, что позволила себе в этом году, безо всяких причин и предвестников.
А теперь пришли эти двое; служанка за прилавком подняла бровь. Стократ, сидевший, по обыкновению, лицом к двери слева от входа, оторвал взгляд от кружки со скверным пивом.
– Только не здесь, – сказала девушка.
Никто, кроме ее спутника, не слышал этих слов, но Стократ умел читать по губам.
– Только не здесь, – повторила девушка. – Уж лучше в лесу.
Капюшон скрывал верхнюю половину ее лица, губы двигались еле-еле, крылья тонкого носа раздувались. Стократ представил, как из-под капюшона она оглядывает таверну – лужи на полу, липкие столешницы, затылки дремлющих пьяниц. Как вдыхает неповторимый запах «Серой шапки» – и хорошо, что дым и чад забивают прочие мерзкие запахи. Она брезглива, она выросла в хорошем доме; конечно, «только не здесь».
Компания браконьеров в углу обеденного зала замолчала, с интересом приглядываясь.
– Молодым господам чего-то надо? – осведомилась служанка. – Пива? Браги? Вина?
– Кипятка, – быстро сказал мужчина. – Две кружки.
